. то давай не будем нарушать традиций и моих заповедей… Тем более я вижу, что имею дело со способным учеником…
— Да, Учитель! Ваши наставления не ушли в песок… С момента нашего расставания я усердно занимался картами, пытаясь вникнуть в премудрости, которыми вы, Учитель, владеете в совершенстве, но… Насколько я преуспел в своих стараниях — оценить дано только вам!
— Красиво говоришь, Юлик! Меня даже настораживает такое вступление… Ты, случаем, больше ни чьими, кроме моих, консультаций, не пользовался?
— Ну как вы можете допустить такое, Учитель? Во-первых, я — однолюб. Однажды влюбившись в вас, я уже не мог подпустить к себе никого другого. Кроме того, получив от вас первоначальный заряд, я решил, что этого достаточно, чтобы крутиться на орбите… К тому же прошу учесть, я не собираюсь посвящать картам всю свою жизнь, у меня есть другие интересы… В картах я дилетант. А игра с вами — это скорее дань нашей дружбе, общению с приятным человеком, наконец, устному уговору, заключенному там, на приисках, нежели…
— Ну, тогда к делу!
Буряце уже полностью овладел собою и выступал в привычном для себя амплуа мэтра эстрады, ведущего представление.
— Какими деньгами и каким временем ты, Юлик, располагаешь? Играем только на время, понял? Не знаю, сколько времени в твоём распоряжении, но у меня для тебя есть только три часа…
— Три часа — так три часа, я согласен… Махмуд! — Герцог резко обернулся к застывшим у входа в номер черкесам.
Кочев по-кошачьи мягко подошёл к столу и высыпал из чемодана на стол целую груду сотенных ассигнаций в банковской упаковке.
— Мамма миа! — вскричал от восторга Буряце. — Да здесь же не менее двух миллионов рублей! Юлик, и ты всё это богатство намерен мне проиграть?!
— Ну, положим, не проиграть, а так… Поиграть в своё удовольствие, пообщаться с мэтром, а заодно и показать свою кредитоспособность… Да, кстати, Учитель! А как насчёт второй заповеди?
— То есть?
— Ну, вы же меня учили, что оппонент должен представить равное выставленным на игру количество денег…
— А, ты об этом? Ну, тогда смотри!
Буряце вышел в туалетную комнату, вынул из бачка унитаза полиэтиленовый пакет, набитый купюрами в банковской упаковке, и продемонстрировал его Герцогу.
— Да, но Учитель… В пакете тысяч триста, не более! — с показным разочарованием произнёс Герцог, — я же представил вам два миллиона. Получается, мы изначально играем не на равных…
— А ты решил, что я могу проиграть тебе больше?! Не смеши меня! В крайнем случае я расплачусь вот этим!
