…После окончания стрельб было объявлено, что орудийный расчет отстрелялся хорошо.
— Ну, доволен результатами? — спросил у Кобзаря старшина.
— Никак нет!
— Это почему?
— Потому, что слышал: в батарее традиция — стрелять только на «отлично». А мы, выходит, отступили от нее….
Он стоял, широкоплечий, крепкий, с плотно сжатыми губами и упрямым подбородком.
— Ну что ж… Результаты зависят от самого человека.
Первые лычки на погоны старший матрос Кобзарь нашивал под добродушные шутки и подначки товарищей. Так это было принято у них, моряков, может быть, самых жизнерадостных людей на свете.
«Кобзарь Иван Андреевич, 1915 года рождения, национальность — украинец, соцположение — крестьянин, образование 7 классов. В РК ВМФ с 1937 года, младший сержант, кандидат в члены ВКП(б) с марта 1939 года, кандидатская карточка 266627, на заседании парткомиссии тов. И. А. Кобзарь присутствует.
Рекомендуют: Товарцов Степан Николаевич, Гольтенин Михаил Васильевич, Афанасьев Иван Федорович.
Первичная партийная организация приняла тов. Кобзаря в члены ВКП(б), как отличника боевой и политической подготовки, дисциплинированного воина, вполне достойного быть членом большевистской партии.
Постановили: утвердить решение партийной организации подразделения. Принять тов. Кобзаря И. А. в члены ВКП(б)».
(Из протокола заседания партийной комиссии).
…Незадолго до высадки десанта на Курилы Кобзарю удалось побывать в городе. Откуда ему было знать, что в последний раз пересекает эту широкую площадь, последний раз любуется привольно и широко раскинувшейся Авачинской бухтой…
Как зачарованный стоял он у самого края отвесного обрыва, где перед ним была видна как на ладони — вся бухта.
По ней сновали юркие посыльные суда, неторопливо отходили от причалов тяжелогруженые океанские пароходы, у длинных деревянных пирсов, как стая гончих, притаились стремительные катера с совками торпедных аппаратов, вытянутых вдоль низкосидящих бортов.
Небо высокое, чистое, на нем ни облачка, ни тучки. И под стать ему море, спокойное, неподвижное. Ветви низкорослых камчатских березок, которыми засажен приморский сквер, как солдаты в походном строю, не шелохнутся. Снеговые вершины Вилючинской сопки вроде огромной сахарной головы, у подножия которой зеленые заросли.
Диковатая красота приморской природы! Город, вставший, как часовой, на самом краю советской земли…
Потом, уже на переходе, Иван Кобзарь чаще всего вспоминал почему-то тот отвесный обрыв над морем и спокойную, величавую Авачинскую бухту.
