— Да. Давай уйдем отсюда.
Для человека, который обычно ограничивался фразой «Передай, пожалуйста, соль», дедушка оказался отличным собеседником. Мы гуляли очень долго. Оказывается, дедушка действительно знает много интересного, да к тому же у него есть чувство юмора. Хотя и немного суховатое. Было в его манере говорить и держаться что-то крутое, что ли.
Возвращаясь домой, мы прошли мимо того места, где раньше рос платан. Дедушка остановился, посмотрел в ночь и заметил:
— Вид, наверное, был удивительный.
Я тоже осмотрелся и в ту ночь впервые понял, что можно увидеть звезды.
— Ты когда-нибудь видел ее там? — спросил я дедушку.
— Твоя мама однажды показала мне ее, когда мы проезжали мимо. Она так высоко забралась, я даже испугался за нее. Но когда я прочел статью, я понял, почему она это делала. — Он покачал головой. — Дерева больше нет, но огонь, который оно разожгло в ней, горит по-прежнему. Понимаешь, о чем я?
К счастью, отвечать мне не пришлось. Дедушка просто улыбнулся и сказал:
— В этом мире много ярких людей... — Он повернулся ко мне. — Но иногда, очень редко, встречаешь человека, похожего на радугу, и когда это происходит, возникает чудо.
Мы подошли к нашему крыльцу, дедушка обнял меня за плечи и сказал:
— Приятно было погулять с тобой, Брайс. Мне очень понравилось.
— Мне тоже, — ответил я, и мы вошли в дом.
И сразу поняли, что очутились в зоне военных действий. Никто не плакал и не кричал, но по выражению лиц родителей я понял, что за время нашей с дедушкой прогулки они здорово поругались.
Дедушка шепнул мне:
— Боюсь, мне придется чинить еще один забор.
И он ушел в столовую разговаривать с моими родителями.
Мне не хотелось портить впечатление от прогулки, поэтому я поднялся к себе в комнату, запер дверь и, не включая свет, лег на кровать.
Так я лежал и обдумывал случившуюся за ужином катастрофу. И когда эти мысли начали уже сводить меня с ума, я сел и посмотрел в окно. В доме Бейкеров горел свет, улицу освещали фонари, но ночь все равно была очень темная. Она казалась гораздо мрачнее, тяжелее, что ли, чем обычно.
Я прислонился к стеклу и взглянул на небо, но звезд уже не было видно. Интересно, влезала ли Джули на платан ночью? Под звездами.
Похожая на радугу... Как-то не сходится. Джули всегда казалась мне довольно пыльной.
Я включил настольную лампу и вытащил из ящика газету со статьей про Джули.
Так я и думал — журналисты повернули все так, будто Джули пыталась спасти гору Рашмор. Они назвали ее протест «гласом вопиющего в пустыне», а ее саму «ярким маяком, проливающим свет на загнивание нашего когда-то великого, сильного общества».
