она подобного насмотрелась. Джози залпом допила выдохнувшуюся минеральную воду. Или, может быть, просто… он просто подонок.
Она даст ему еще пятнадцать минут, и все.
Полчаса спустя официант подошел еще раз:
— Вы полагаете, ваш друг все-таки придет, мадам?
— Нет, не думаю. — Наверное, им нужен был столик для какой-нибудь воркующей влюбленной парочки, а не для нее — разведенной женщины, которой «выставили фонарь».
— Желаете сделать заказ?
Кусок в горло не лез. Желудок вывесил табличку «Закрыто», и она поняла, что скорее удавится, чем сможет впихнуть в себя кусочек энчилады[24].
— Нет, спасибо.
— Может быть, «Маргариту»?
Еще одна «Маргарита» — и она уже не сможет встать на ноги, а ведь завтра надо быть на репетиции у Марты свежей и беззаботной.
— Нет, лучше я пойду. Быть может, он попытается дозвониться до меня в отеле.
По взгляду официанта было видно, что он сомневается. Она тоже.
Когда Мэтт вышел из записывающей студии, ветер завывал в закоулках Канал-стрит. Ночь была ясная и звездная, воздух — свежий и колючий, что в конце концов вывело Мэтта из полусонного состояния. К этому времени он уже должен был быть давно в ресторане — что на него нашло, от чего он остался и надрался в стельку? Что говорить? Как объясниться? Если у него и был какой-то талант, то только не общения с женщинами. Господи боже, какой же он идиот! Казалось бы, вот ему встретилась девушка, пробравшая его едва ль не до мозга костей, чего не смогли сделать другие, и что же? Неужели он все профукал?
Такси, такси, такси, его могло спасти только такси. Угадайте, было ли поблизости такси, да и бывают ли они вообще там и тогда, где и когда они нужны больше всего? Тот, кто знает о такси не понаслышке, с уверенностью скажет «нет». Потому что такси сродни полицейским: загадочно-непостижимо их никогда нет под рукой, когда они нужны.
Мэтт пошарил в карманах, чтобы найти клочок бумаги с записанными названием ресторана и адресом. Почему-то маленькая бумаженция оказалась свернута в шарик. Когда он начал разворачивать бумажный шарик, ветер, выждав самый подходящий момент, злорадно вырвал его из нетвердых рук Мэтта и понес, играя, на другую сторону дороги.
— Нет! — закричал Мэтт, в то время как бумажка радостно понеслась между машинами. Он готов был пуститься в погоню, но его остановил настойчивый поток машин, ближайшие из которых оглушили его своими сигналами.
— Вернись! — прокричал он. Но бумажка почему-то не хотела, чтобы ее поймали. Мэтт почти слышал, как та кричала: «Я свободна, я свободна!»
