— Я тебе говорила, что ей пришлось пойти к доктору Пилкингтону, чтобы ей его проткнули?
— Нет.
— Он сказал, что ей еще повезло, так как ноготь не надо удалять…
— Правда?
— А у миссис Голдинг дела не лучше. Ты помнишь миссис Голдинг?
— Нет.
— Помнишь. Ее сестра преподавала музыку в твоей начальной школе. О больных плохо не говорят, конечно, но это та женщина, которая отдала тебе свой магнитофон. Мы слушали «Greensleeves» на завтрак, обед и ужин в течение трех месяцев, пока магнитофон загадочным образом внезапно не исчез.
Несколько недель прошли в бесплодных поисках, после чего, на горе Джози, магнитофон был обнаружен разбитым на три части в задней части ящика для нижнего белья ее собственной мамы.
— Ты помнишь ее.
— Да.
Нет!
— Так вот, у нее рак кишечника. Говорят, ей осталось недолго, — ликующе заявила ее мать. — В конце концов все эти годы нерегулярного питания дали себя знать. Поэтому я такой страстный поклонник «All-Bran»[56]…
— М-м-м…
— Джозефина, ты меня слушаешь?
— Да, мам, — она зевнула, поворачиваясь на бок и устраиваясь поудобней.
Где-то там, в этом энергичном, увлекательном городе веселились люди. Люди наслаждались шикарными ужинами в дорогих ресторанах. Люди пили экзотические коктейли в изысканных барах. Люди влюблялись. А некоторые даже занимались любовью.
Мэтт Джарвис мог быть одним из них.
А еще она думала, что вместо долгожданной поездки в Нью-Йорк могла провести свой отпуск, отправившись на школьную экскурсию на Иль-де-Франс в компании тридцати подростков, страдающих от повышенного уровня гормонов, и нескольких бородатых курящих трубки учителей, некоторые из которых женщины.
Джози отдалась во власть сна, окутывавшего ее под звук монолога Лавинии о болезнях своих друзей, соседей, молочника и других людей, с хворями которых она была знакома ближе, чем с ними самими. Достойное завершение суматошного дня.
«Ну, давай же, свинтус мелкий!» — Дэмиен стоял по колено в мутной жиже.
«Кря-кря», — прокрякал «мелкий свинтус» и дернул прочь от Дэмиена, словно приглашая поиграть в догонялки.
В готовности наброситься на жертву Дэмиен поднял руки, изображая из себя персонажа Питера Кушинга в старом фильме «Дом ужасов Хаммера». «От меня не уйдешь, чтоб тебе пусто было», — процедил он сквозь зубы.
Остальные утки, проявляя интерес к происходящему, кружились у ног Дэмиена. «Да пошли вы к черту, — послал их Дэмиен. — Вы мне триста лет не нужны! Мне нужен только Дональд». Он плеснул на них водой, чтобы отогнать. — «Нет на свете такого понятия, как утиное братство. Валите отсюда, пускай он защищается сам!»
