— Здесь же есть какая-то радиостанция, по которой сообщают о состоянии движения на дорогах? Это же один из самых технологически развитых городов во всем гребаном мире!
— Хабло эспаньол[48], — сказал водитель.
Дэмиен откинулся на спинку сиденья.
— Мои осси[49], — пробормотал он. — Дос сервесаз, пор фавор.
— Ха, ха — рассмеялся водитель, — сервесаз!
Машина в соседнем ряду продвинулась вперед на несколько сантиметров. Дэмиен аж подпрыгнул на своем сиденье. Почему та машина продвинулась, а они нет?! Вот ему всегда так везет. В какой бы очереди он ни стоял: в банке, в супермаркете или в любом другом месте — всегда, всегда, всегда соседняя очередь двигалась быстрее. Намного быстрее. Дэмиен выглянул в окно, и в этот момент соседняя машина продвинулась еще немного.
— Так, все! — сказал Дэмиен, начиная действовать. До Лонг-Айленда он, конечно, пешком не пойдет, но и сидеть вот так в неведении тоже не намерен.
— Никуда не двигайся! — прокричал он водителю такси, которого со всех сторон зажали «Бьюики», «Линкольны Континенталь» и желтые такси. Было ясно, что он никуда не смог бы двинуться, даже если бы очень захотел.
Дэмиен выскочил из машины, проехавшись на ногах по обледеневшей дороге. Он хлопнул дверью машины за собой так, чтобы никому мало не показалось и чтобы было ясно, что если Дэмиен Флинн берется за дело, то дело будет сделано. Он поднял воротник, но все равно на собственной шкуре чувствовал присутствие больших жирных снежных хлопьев, которые летели ему прямо в глаза. Он глубже засунул руки в карманы, сгорбился, стараясь укрыться от непогоды, и, яростно шагая, направился вдоль рядов неподвижных автомобилей, чьи габаритные огни оживленно мигали еще далеко впереди.
— Сейчас посмотрим, сможет ли англичанин сдвинуть этот балаган с мертвой точки!
Таксист Мэтта пристально наблюдал, как они целовались на заднем сиденье. Это было очевидно. Теперь он сидел с виноватым и более чем трусливым видом, чтобы его можно было вычитывать.
— Ты в порядке? — спросил Мэтт, убирая с пальто Холли что-то похожее на засохшие остатки гамбургера.
— Кажется.
Она убрала с лица волосы. Вид у нее был слегка шокированный, и на то была вполне уважительная причина. Они нежно и долго целовались — и вдруг внезапный удар сбросил их с сиденья на пол. Удар не был фигуральным обозначением эмоционального взрыва любви, влечения или откровения. Нет. Все было гораздо более банально и жизненно. Упоминаемый удар стал результатом того, что их такси въехало с солидной силой в заднюю часть едущего впереди автомобиля. За этим тут же последовал другой удар, но уже в заднюю часть их автомобиля от машины, следовавшей за ними. В этот момент ни один из водителей не выглядел довольным.
