— Да ладно, — я рассмеялся. Подождал пять минут, потом сослался на занятость и отправился прямиком к Тане. Приоткрыл дверь: Сиротина фривольно раскинулась в кресле и фальшиво мурлыкая «maybe, maybe…» точила пилкой ногти. «Ты бы здесь ещё педикюр себе сделала», — невольно подумал я.
— Здравствуй, Таня, как поживаешь? — Я прошёл и сел на стул, стоявший напротив. Таня вскинула на меня свои голубые очи.
— Ой, Лёшенька, здравствуй! — пропела Сиротина. Заметив мой красноречивый взгляд, брошенный в сторону пилки, рывком выдвинула ящик стола. Запулила туда пилку, после чего уселась в кресле поглубже, поставила ноги поровней и с готовностью («я вся ваша») воззрилась на меня. — Лёшенька, как поживаешь? Ты так долго меня не навещал. — («Я тебя вообще никогда не навещал — ты сама приходила, чтобы под любым предлогом утащить меня в свой кабинет или в лажовую лаунж-зону.») — Может быть, хочешь чаю? А хочешь, в лаунж сходим и там кофе попьём? — Таня сладко прищурилась.
— Нет, Тань, спасибо, но в этот раз я к тебе ненадолго и исключительно по делам. — Таня всем телом изобразила обиду. — Расскажи мне, что ты знаешь про некую Ларионову?
— Э-э.... это которая из «Ирбис»?
— А что, у тебя ещё какая-то есть? — Я изогнул брови и взял в руки скрепку, бесхозно валявшуюся на Танином столе.
— Нет, другой нет, — раздражённо квакнула Таня.
— Вот и расскажи мне всё про эту твою, единственную.
— В смысле? — насторожилась Сиротина.
— В смысле, кто она. Какая она. Где живет. Чем занимается?
— А можно поинтересоваться, тебе это зачем? — нахохлилась Таня. — Вообще-то, мы с Ленкой дружим.
«Да кто бы сомневался, что ты именно так и скажешь.»
— Можно…. Поинтересоваться, конечно, можно, Тань, но ты уж не обижайся, если я тебе пока не отвечу на твой вопрос. Ну, так что, есть у тебя информация для меня, твоего старого, доброго друга, или мне к Спицыну обратиться?
— Зачем к Сычу… э-э, то есть, зачем к Владимиру Вадимычу? — покраснев, очень быстро исправилась Таня.
— Подожди, как ты Спицына назвала? — расхохотался я. — Сыч? Тань, пять баллов.
— Это не я придумала, — моментально открестилась от выдумки Сиротина.
— А кто?
— Ну, предположим, Ленка…
«А я не ошибся в ней: восхитительная девочка. Интересно, а меня она как окрестила? Впрочем, какая разница, если мы это скоро узнаем. А если что — и подправим…»
Я усмехнулся. Отловив косой взгляд Тани, быстро исправил лицо:
— Ну, так что с Ларионовой?
— Ну, есть кое-какая информация... — неохотно начала Таня. Я сделал бровями знак, мол, не томи. — Ну, Ленке уже двадцать шесть, — подчеркнула Таня туповатое наречие «уже». — Ленка... она никогда не была замужем. Но у неё есть постоянный, симпатичный такой. Он архитектор. Довольно взрослый дядька. Работает на богатых людей. На очень богатых людей, — со значением добавила Таня.
