— А разве не понятно? — вскинул телохранитель руками.
— Мне вот все понято, — подал голос и я, радуясь, что разговор наконец перетек в нужное русло. Зачастую такой момент приходится ждать часами, выслушивая ермолафию, не имея даже права подать голос, если ты не являешься одним из основных участников диалога или полилога, а всего лишь простой служака. У меня было и такое.
— И что же тебе понятно? — недовольно буркнул Костун.
— Им не нужен выкуп, им нужны мы. Особенно вы, — показал я на толстячков и довольно ухмыльнулся.
— Мы? Зачем? До некоторых доходит, как до жирафов. Толстых таких, упитанных жирафов.
— Вам же только что сказали. Им важны не деньги и ценности, а пропитание.
— И? — хором отозвались непонятливые толстячки.
— Вы как хотите: чтобы вас на костре зажарили али в водице сварили? А может предпочитаете потушиться с пряностями?
Толстячки и старички вылупили глаза и пооткрывали рты, даже молодой полицейский отвернулся от стены и испуганно уставился на меня с таким видом, словно это я сам грозился их всех слопать. Может даже подумал, что именно это я и сделал с его более опытным напарником.
— Они… они нас сожрать хотят? — запинаясь спросил толстячок, умело имитируя Базедову болезнь.
— Хорошо, что среди нас нет женщин.
Старушка деликатно покашляла, но никто не отреагировал.
— Они дикари! — осенило Костуна.
— Думаешь? — съязвил я.
— Но зачем им нас есть?
— А почему бы и нет?
— Но… мы же… — второй толстячок не мог подобрать слова. — Мы же живые… то есть это, разумные.
— Они тоже, — улыбнулся я.
Никто не нашелся, что ответить. Молчали минуты три. Каждый, наверняка, пытался найти выход в рамках своих скудных познаний, хотя он был более чем очевиден. Во времена жестоких войн на моей планете бывало так, что в плен захватывались тысячи Людей, а потом их одним за другим убивали, и не другие тысячи, а всего лишь десятки Людей, а то и единицы. Просто их боевой дух и жажда жизни были так подавлены, что они не обращали внимание на смерти других, даже стоя в очереди к палачу.
— Тогда почему они сразу же убили наших телохранителей? — спросила старушка. — Они их потом унесли куда-то. Выбрасывать, наверно, как мусор.
— А у них мясо слишком жесткое, — ответил я первое, что пришло в голову, вероятно, так оно и было. А может боялись, что эти телохранители, среди которых были довольно сильные расы, попытаются отбить своих клиентов. Даже если шансов было довольно мало, аборигены все равно бы понесли довольно серьезные потери. Возможно, что их отнесли не выбрасывать, а готовить, пока мясо не испортилось на изнуряющей жаре. Либо запихнули куда-нибудь в морозилку, ведь судя по легкому гудению, в лагере все же работала какая-то техника, среди которой могло быть и подобие холодильника.
