Само звучание собственной речи становится для него сверхъестественным. Он чувствует, как она пронизывает массу. Он видит действие слов: толпа начинает делать то, что он ей говорит.
В большой аудитории каждый ее участник становится живым зеркалом производимого на него впечатления. Горящие глаза, множество рук – все это создает огромную силу, силу мнения всех, которая, может быть, потом развеется словно дым. Сейчас это великая сила, которая увеличивает в десятки раз мощь того, кто стоит перед массой и влияет на нее.
Оратор старается подобрать нужный темп. Он, как настоящий полководец, просчитывает стратегию воздействия и ищет общий язык с массой. Если ему это удается, то можно внушать все, что угодно. Например, нелепости, которые высмеивались ранее или которых просто не замечали. В момент внушения они становятся глобальными проблемами современности, без решения которых жить дальше просто невозможно.
Оратору поверят как никому другому, и даже когда все разойдутся, в сознании людей сохранится мощная энергия возмущения и отрицания правды, тайная вера в ложь.
А виновник всего этого, «открывший глаза» массе, станет для нее символом веры, авторитетом. Теперь он будет выражать ее мнение, в которое она поверила, и еще больше возвеличится над всеми.
Для любой толпы характерны положительные и отрицательные желания. Задача оратора – их определить. Воздействуя таким образом, он сможет подготовить ту силу, которая переломает все в массе.
Но все это будет продолжаться лишь до тех пор, пока другая, сильная и всемогущая, словно враждебный шквал, стихия, подготовленная другим оратором, не раздавит и утопит в обломках ругани первого «вещателя истины».
Тогда в отношении него пойдут в ход самые сильные клеймения «лжеца» и «лицемера». Если он появится в этот момент, толпа растерзает его на мелкие куски. Она заглушит воздух криками ругани с целью превратить этого человека в пыль. Даже если он давно умер, толпа будет судорожно хватать в воздухе его тень и безжалостно, с азартом расправляться с ней.
Какой бы святой свет она ни испускала – ее смешают с грязью, втопчут беспощадно, испытывая всеобщее наслаждение. Впоследствии ее могут бережно поднять и под вдохновение уже четвертого оратора, славящего первого, водрузить на предыдущее чистое место, откуда она ранее была так жестоко снесена.
В толпе постепенно накапливается море человеческих слез, обид, горечи, страданий, увеличивающихся с каждой каплей. Подчас это происходит медленно, или в мгновение ока формируется сила, таящаяся в глубине, пока, наконец, продолжительные причитания, всхлипы и тягучие стоны не превратятся в рев штормового ветра бешенства толпы и истерических криков проклятий.
