Однако муторно было у Феди на душе. Он и сам не мог понять отчего. В быстро упавших на трассу сумерках, что ли, дело? Он не любил это время суток — еще не вечер, но уже и не день, дальний свет врубать вроде глупо, а солнышко уже завалилось за зубчатый окоем леса. Водитель дожевал бутерброд, нащупал справа на сиденье термос, зажал между коленями, отвинтил верхнюю крышку — она же кружка — и на ощупь стал наливать кофе. «Вольво» вдруг слегка качнуло и повело в сторону.
Матюгаясь во весь голос, Федя выровнял свой авианосец, вытер тряпицей горячие кофейные пятна со штанов и недоверчиво покосился на ладонь. Кружку удержать не смог, это ж надо! По-прежнему томила неясная тревога, точно от нехорошего предчувствия. К перемене погоды, должно быть, и предчувствия тут ни при чем. Какие могут быть предчувствия, если сзади мчит здоровенный джип, а в нем крепкие пацаны с пушками?!
Он глянул в зеркало заднего вида: там все в норме, черный джип сопровождения аккуратно идет следом, в пределах видимости, охраняя и ценный груз, и его, Федьку, заодно. Стало быть, все в порядке. Дизельный движок фырчит чисто, без кашля, смутные сумерки скоро сгустятся в ночную мглу, дождя нет, тумана тоже не предвидится. Все в порядке.
Федя закурил и приоткрыл окно. Прохладный, влажный ветер ударил в лицо, немного освежая. «В лес бы сейчас, — замечталось ему, — грибов пособирать… Хороши соленые рыжики да под калужский «Кристальчик»!» Лес быстро проплывал с обеих сторон, изредка даже казалось, что слышен шорох листьев. Водила снова глянул назад, пытаясь унять непонятную тревогу, и только сейчас заметил, что машина сопровождения растаяла во мгле. Сильно отстали… Он глянул на спидометр: восемьдесят. Может, встали, поссать вышли? И снова у него заныло в груди.
Федя тихо засвистел, вопреки народным предостережениям, и сунул в щелку магнитолы кассету Миши Круга. И грянули гитары да ударные, и понеслось удалое: «Золоты-ы-ы-е купола-а-а-а!» Федя подпевал во всю глотку, качая головой из стороны в сторону.
— …Что за блин? Вот мать твою!.. — Он врубил дальний свет, мысленно моля Бога, чтоб это ему померещилось.
Нет, не померещилось! Метрах в семидесяти посреди шоссе лежал, скрючившись, человек. «Уж не труп Ли?» — мелькнуло у Федьки в голове. А дальше мысли поскакали галопом: или пьяный сельчанин, или шоферюга какой девку-попутчицу отмочалил в кабине и с тачки скинул за ненадобностью? В дороге и такое бывает… Не лучше ли по встречке ее объехать и дальше гнать… А если и правда девчонка? Ведь ни одна же сволочь не остановится, не спросит, что стряслось! В размышления, длившиеся пару мгновений, ворвался чужой далекий голос: «Смотри, Федюн, а вдруг провокация это, а?» Но он передернул плечом. Какая на фиг провокация?! Охрана, хоть и отстала, но сзади идет? Идет. Стало быть, ноу проблем. Ща они подъедут, я как раз вылезу и погляжу, что за хрень там валяется.
