Отпустив Сержанта в обратный путь, Варяг наказал ему ни одной живой душе, кроме Людмилы, не раскрывать его нынешнее местонахождение. В лесной сторожке Владислав намеревался затаиться на пару-тройку недель, внимательно следя за развитием ситуации в Москве, а заодно и подлечить свои незажившие раны.
— Ну так чего же ты молчишь, парень? — повторил свой вопрос старый егерь. — Вижу ведь, что-то опять у тебя стряслось!
— Да ничего особенного, дед, — ответил Варяг, похлопав доброго хозяина по плечу. — Ты же меня сам в прошлый раз приглашал погостить — вот я твое приглашение и принял.
Лучше скажи мне: как обошлось после нашего ухода? Менты не сильно мурыжили?
— Да не-е! — весело отозвался старичок и, подхватив трехлитровую банку своей фирменной можжевеловки, разлил пахучую настойку по стопкам. — Нагрянули, конечно, гады, как осиный рой, разворошили все тут, перевернули imepx дном, но ничего не нашли, а я им все сказал так, как мы и договаривались: что, мол, ходил днем проверять засеки, а тут ко мне кто-то вломился незваный, ружьишко стырил, патроны, сальцо с хлебушком, одежонку… В общем, обошлось. Я только боялся, что они Патрика пристрелят, мерзавцы, — один гад все ж пальнул в собачушку из автомата, но промазал, слава богу… А вот в Славика не промазали…
— Это как? — не понял Варяг и нахмурился. Он и сам уже хотел поинтересоваться, куда делся Славик Буряков, тот добродушный, говорливый, но отчаянный парень, позавчера доставивший их с Чижевским в эту глухомань.
— Да подстрелили Славика, — вздохнул егерь. — Отчаянная голова… И чего парень полез на рожон, не пойму. Может, с похмелья. Попробовал прорваться сквозь оцепление на той «Волге», в которой вы приехали, так они его и пристрелили на шоссе при попытке к бегству — так их командир потом в объяснительном рапорте написал и меня еще заставил подписать… А сам-то ты надолго ль пожаловал?
— Давай-ка для начала за упокой души Славика выпьем, дед, — серьезно сказал Владислав и поднял стопку. — Сказать по правде, что-то я в нем сомневался. Но, видать, напрасно. Настоящий, правильный пацан был Славик Буряков. И погиб с честью. Пусть ему земля будет пухом…
Варяг влил в глотку ядреную настойку, поморщился — уж больно забористой оказалась настоечка! — и, закусив ломтиком соленого сала, продолжал:
— А что касается «надолго ли»… Пока не выгонишь, Иван Васильич. Да знаю, знаю! — усмехнувшись, добавил он, когда заметил обиженный взгляд старичка. — Ты хозяин гостеприимный — ты не выгонишь… Ну, с месячишко у тебя поживу. Мази твои лечебные на себе испытать хочу. Может, даже потом на охоту вместе сходим… Ты же приглашал!
