Прошло два дня, Ружичка не появлялся, зато появились другие. На рассвете третьего дня немецкий конвой пригнал человек двести или более советских военнопленных, прямо с фронта. На следующий день пришли машины, всех пленных в том числе и Тобиаса, в них погрузили и повезли на запад.
Слишком хорошо не бывает долго, вместо фронта – опять лагерь. Разгрузили их в Днепропетровске, как позже оказалось, в бывшей тюрьме. И здесь Тобиас получил первый жизненный удар по его социалистическим идеалам. На фронтоне тюрьмы был крупно написан год ее постройки – 1935. «Как? – не верил своим глазам Тобиас. – В СССР строят тюрьмы? Вот и эту совсем недавно построили!» Это было действительно ударом и, как оказалось позднее, не последним.
Из Днепропетровска пленных уже на поезде отправили в направлении Белоруссии. Коростень, Овруг, потом Мозырь. Снова лагерь. Сборный: евреи, военнопленные, партизаны: и сочувствующие им.
В лагере Тобиас подружился с одним молодым человеком, в принципе земляком, он был сышом раввина из румынского города Брэилэ. Высокий, симпатичный парень, звали его Авраам. Но он был слаб не столько физически, сколько волей. Он тоже, как и Тобиас, был комсомольцем и бежал в СССР. Действительно, неисповедимы пути Господни.
Тобиас как мог поддерживал его. Но однажды, когда они работали на ремонте моста через Припять, Авраам настолько ослаб, что не мог сам идти в лагерь. Тобиас взвалил его себе на плечи и понес, но подбежавший охранник, кстати, поляк по национальности, столкнул Авраама с плеч Тобиаса, тут же у дороги заставил вырыть полуметровую яму и столкнул его туда живым. Тобиас судорожно смотрел, как засыпают яму и как губы Авраама перебирают падающую на лицо землю. «Надо бежать, надо бежать», – колотилось в груди.
…И вот сегодня группу Тобиаса направили на лесопильный завод, а убежать опять не удалось. Что будет завтра?
Что-то липкое и скользкое упало сверху на его лицо, пощупал – лягушка или мокрая мышь, дождь на улице. Сбросил и как бы очнулся: «Что со мною было? Спал я или забылся? Вся моя жизнь, как в немом кино, промелькнула перед глазами. А все-таки заснуть как-то надо. Каким бы крепким организм не был, надо поддерживать его, хотя бы отдыхом».
Еще с вечера старший конвоир по приходу в лагерь сказал Тобиасу, показывая на привязанные к деревьям, избитых до неузнаваемости арестантов: «Завтра твоя очередь, ты следующий». Утром Тобиас встал с трудом. Посеченная во многих местах голова представляла собой клубок засохшей крови, волос, кожи. Он не мог в таком состоянии идти на работу и заявил об этом старшему. Тот начал кричать и толкаться, заставляя Тобиаса идти в строй для развода на работу. В это время мимо проходил пожилой майор, которыш руководил работами по ремонту моста. Он понял, в чем дело, подошел к Тобиасу, схватил его за шиворот и со словами: «Пойдем, я тебя вышечу, еврейская свинья», – потащил его за собой.
