А в это время питерские врачи говорили: «Оба парня находятся в состоянии шока. Макса нельзя сейчас перевозить, так как он «на растяжках» (какая-то кочка при перевозке – человек может остаться инвалидом), а у Паши раздроблен таз. Какая перевозка с такой травмой? Его нельзя везти куда-либо вообще, не говоря о Санкт-Петербурге, а тем более Москве.» (а ведь таз ему все равно бы здесь не собрали, даже в Новгороде не собрали бы). И на мои вопросы о возможной перевозке отвечали, что они моего сына даже до первого этажа могут не донести (реанимация в Чудовской больнице – на втором этаже) – так был велик риск, на их взгляд. В итоге принятие решения по перевозке решено было отложить до пятницы – 11 ноября.
В общем, я не знала, кого мне слушать. С того момента стало всё ещё запутаннее. 8 ноября всё же из Питера выехал врач «смотреть своими глазами на ситуацию» и разговаривать с чудовскими врачами. После этой встречи был вынесен вердикт: «Пашу перевозить пока никак нельзя – есть проблемы с раной, которая при перевозке может открыться и, кроме того, нужно регулярно делать переливание крови. Пробыть в больнице ему необходимо ещё дней девять…». По Максу вопрос ещё решался – поехали думать на консилиуме питерских врачей.
Мои друзья предупредили меня о том, что в подобных случаях велик риск развития инфекции в месте отрыва ноги и что этого нужно очень опасаться, поэтому я постоянно спрашивала врача-реаниматолога Вербова А.В. о результатах анализов и о том, не появляются ли инфекционные осложнения. На что мне тот всегда отвечал, что всё в порядке, нет у Паши никакой инфекции, у них всё под контролем.
9 ноября, вечером, в больницу из Питера приехала бригада реаниматологов готовить к перевозке Макса, его всё-таки решили перевезти раньше, а на Пашу, которому с каждой минутой становилось всё хуже и организм которого слабел, посмотреть ещё раз.
Я не знаю точно, что там происходило, но довольно неожиданно было принято решение везти с Максом и Пашу, о чём мне ночью, 10 ноября, сообщили по телефону (сами врачи работали до глубокой ночи). Скорее всего, терять уже было нечего. Конечно, о реальном положении дел я тогда не знала.
В клинику военно-полевой хирургии (ВПХ) Военно-Медицинской Академии имени С.М. Кирова (ВМА) в г. Санкт-Петербурге мы с сыном попали абсолютно неожиданно. По планам предстоящей перевозки ребят, они должны были попасть в НИИ скорой помощи им. И.И. Джанелидзе в г. Санкт-Петербурге. Но рано утром, 10 ноября, перед самой перевозкой, решение питерских врачей, согласившихся нам помочь, насчет Паши резко поменялось – его решили везти в другое место – клинику ВПХ.
