Он будет отцом…
– Это был тот случай… особенный…
Дарио увидел, что его слова поразили ее. Розовые полные губы приоткрылись, словно она собиралась ответить ему. Но она ничего не сказала, лишь удивленно на него смотрела. Неужели она сомневается в том, что он сказал правду? Господи, да у него все тело заныло от воспоминаний…
– Но я же знаю… я знаю, что ты не… – Она запнулась.
«Я не семейный человек». О, когда он произносил эти слова, то был абсолютно уверен в этом. И до сих пор не желает встречаться ни с кем из членов его семьи – так называемый отец для этого постарался. Ту семью он не знал. Боже, сейчас он сам создал семью… они с Элис создали. Он не представлял, что это возможно, старался, чтобы этого никогда не произошло, поэтому он не готов… не знает, как относиться к случившемуся.
«Я не семейный человек».
Но он будет… отцом.
Он потратил столько лет в тщетных попытках достучаться до отца, которого у него никогда не было, так что откуда, черт возьми, ему знать, как быть родителем? Может, этому учатся на примере? Наблюдают, как вел себя отец…
Черт, нет! Он содрогнулся при мысли, что может стать похожим на человека, который был способен лишь переспать с его матерью. Хенри Кавано никоим образом нельзя назвать настоящим отцом, кроме как биологическим.
Ему не с кем себя сравнивать, не на что опереться. Никто ему не подскажет, какой должна быть семья.
Куда все это приведет? Он растерян, но и Элис, судя по ее виду, растеряна не меньше, чем он.
– Я…
Он открыл рот, чтобы ответить ей, но на секунду заколебался. Этой секунды было достаточно, чтобы она нарушила молчание:
– Не беспокойся. Я ничего у тебя не попрошу.
Если она думала унять его гнев, то не могла поступить хуже. Он бросил на нее такой грозный взгляд, что у Элис перед глазами все поехало и ей пришлось ухватиться за кресло.
– Тебе не придется ничего просить, – холодно бросил он. – Я сознаю свой долг. Я выделил тебе содержание, как только мы поженились… хотя я не заметил, чтобы ты что-то потратила.
Элис покоробило, когда ледяной взгляд синих глаз пробежал по ее старым джинсам и незатейливой свободной красной блузке. Выходит, он считал все сделанное для нее своим долгом. Это невыносимо. И к ребенку он так же стал бы относиться? Считал бы свое участие в жизни ребенка исключительно своим долгом?
– С чего мне просить у тебя что-нибудь? Мне не на что тратить деньги. Ты покупал мне одежду и после свадьбы, ты купил мне столько украшений, что мне их за всю жизнь не сносить. Я жила на вилле в Тоскане… как во дворце. И вот сейчас здесь, в пентхаусе…
