– Я должна идти! – шепотом – почему-то злым – произнесла Элис. – Мама зовет. Я ей нужна! Нужна!
– Не уходите…
Если бы он только знал, что делает с ней его густой хрипловатый голос, повелительный и влекущий одновременно! Желание боролось с чувством долга… и отчаяния.
– Я должна узнать, что ей нужно. Должна… Все остальное исправить я не могу.
Он отпустил ее руку. Синие глаза сделались непроницаемыми и холодными. Что он чувствует? Он сообщил ей подробности плана Маркуса: либо она выходит за него, либо ее отец отправляется в тюрьму. А сейчас он оставляет ее прямо в пасти льва.
– Что я могу сделать? Мне нечем противостоять Маркусу.
Веки у Дарио дрогнули, он тяжело вздохнул.
– Есть чем, – глухо произнес он. – Это я.
Элис ничего не понимала. Глаза отчаянно искали объяснения на его лице. Что он имеет в виду? Если помощь, то какую? Ей нужна помощь, очень нужна. Но мысль об этом страшит. Потому что она знает: то, что он предложит, будет дорого стоить.
Такие люди, как Дарио, не предлагают помощь без выгоды для себя.
Элис разрывалась на части, поэтому для нее стал облегчением новый крик матери: «Элис!», еще более требовательный.
Она вырвала руку из руки Дарио и быстро взбежала по лестнице. Задохнувшись, она остановилась на повороте и посмотрела вниз в холл – Дарио стоял, подняв к ней лицо. И ждал. Ждал от нее вопроса.
– Что… Каким образом… – проглотив ком в горле, произнесла она.
Губы у него дрогнули. Элис поняла: он ждал, что она спросит. Он ей необходим, ей не к кому больше обратиться.
– Завтра, – как бы между прочим сказал он. – Завтра приходите ко мне, и я все вам расскажу.
И с едва заметной, но довольной улыбкой он развернулся и вышел из двери.
Элис не донесла бокал до рта и со стуком опустила на полированную поверхность обеденного стола.
– Не может быть! Вы шутите.
– Не шучу.
Дарио теребил ножку бокала, и, казалось, мысли его были где-то далеко, но Элис чувствовала, что это притворство. Он сделал ей предложение и теперь ждал, чтобы она успокоилась, прежде чем он обсудит с ней детали.
Но как она может успокоиться, когда он предложил ей… такое?
– Я сказал, что помогу вам, на моих условиях.
А вот от этих-то условий у нее голова пошла кругом.
– Я не понимаю… Зачем нам жениться?
– Вы произнесли это как смертный приговор.
«Это почти то же самое», – подумала Элис. За исключением того, что казнь может быть безотлагательной и кончается очень быстро.
– Это – пожизненный приговор.
– Да? – Он бросил на нее скептический взгляд. – Я предложил брак, а не связь и привязанность на всю жизнь.
