– Маркус не объявлялся?
От неожиданности бутылка с молоком выскользнула у Элис из руки на стеклянную полку.
– Нет… – Она все внимание сосредоточила на разливании кофе в кружки, но не могла не ощущать его напряженного тела рядом с собой, от чего сама была натянута как струна. – Ему, должно быть, все стало понятно после того, что случилось в понедельник.
Если вопрос Дарио лишал ее присутствия духа, то его молчание еще больше угнетало. С кружкой в руке она повернулась к нему:
– Вы думаете, он не понял?
Неужели она так и не освободилась от Маркуса, как надеялась? Два месяца страшного напряжения извели ее вконец. Ей необходимо, чтобы жизнь вошла в прежнее русло, чтобы мама поправилась. Больше ей ничего не нужно. И… больше ничего?
– О, я не сомневаюсь, что он увидел то, что вы хотели ему показать. Но если вы думаете, что это конец, то очень ошибаетесь. Мой брат никогда не отказывается от того, что намерен получить.
– И он решил, что… Что ему нужно?
Дарио взял кружку с кофе из ее нетвердой руки, но пить не стал.
– Вы, конечно.
– Что?
Он шутит. Он точно шутит. Он не мог сказать это всерьез. Но глаза его говорили об обратном, и на чувственных губах не было и намека на улыбку.
Нет, нельзя смотреть на его рот, иначе она лишится способности думать, отчетливо представить себе вопросы, которые возникли от его ответа. Серьезное выражение его лица побуждает к серьезным размышлениям. Но… у нее в голове лишь одно: как почувствовать вкус его крепких губ, их жаркое прикосновение.
– Но я… Тогда в понедельник я… мы… дали ему понять…
– Не считайте, что вы окончательно отделались от Маркуса.
– Но он не настолько сильно меня хочет. Ладно, согласна, он какое-то время оказывал мне знаки внимания, но настойчив стал лишь недавно.
Элен Грегори после Рождества пребывала в экзальтированном состоянии, была сверх меры возбуждена, посещала вечеринки и приемы, куда ни ее муж, ни Элис не могли с ней пойти. А затем три недели назад произошел резкий – и ожидаемый – спад. Она не выходила из своей комнаты и ни с кем не разговаривала. Элис заметила, что и отец изменился, он сделался молчаливым и замкнутым.
И примерно в то же время Маркус начал наносить регулярные визиты. И тогда же отец попросил ее не отталкивать Маркуса, ну хотя бы сразу не отказывать ему. Она не могла взять в толк, почему Антони Грегори вдруг стал сторонником Маркуса, но постаралась понять отца. В конце концов, Маркус – сын отцовского босса, а она вовсе не хочет создавать отцу неприятности.
