H.Ш. Эх, жить бы, да радоваться, но время ненастное… Видели ли Вы надвигающийся крах — и пытались ли по мере своих сил его предотвратить — хотя бы на уровне чисто теоретической активности?
И.Ф. В это время я усиленно работал над проектом новой программы КПСС, считая, что она многое решит в судьбах перестройки, в ее дальнейшем развитии. Программную комиссию ЦК возглавлял М.С. Горбачев, а рабочую группу — его заместитель по Партии В.А. Ивашко и я. Однако М.С. Горбачев отдельно поручил мне (без официальных решений) создать, как это он часто делал, творческую группу и уединиться во все том же Волынском для работы. С января 1991 года такая группа из 14 известных наших ученых-обществоведов (не стану называть их фамилии, так как не знаю, как к этому отнесутся многие из них сегодня) приступила к работе, которой я руководил, имея постоянный и тесный контакт с М.С. Горбачевым. Мы сделали 5 вариантов, они рассылались М.С. Горбачевым членам Программной комиссии, которые давали свои замечания. (Все это отражено в документах, которые у меня имеются.) Это очень растянуло работу по времени, но иначе было и нельзя. Я исходил из того, что XXIX съезд, на котором должна была приниматься новая Программа партии, следует провести как можно раньше, чтобы размежеваться с "правыми" и "левыми" и создать по существу новую партию из реформаторов во главе с М.С. Горбачевым, но многие секретари ЦК сопротивлялись этому. В итоге съезд был назначен на конец 1991 года, а проект новой программы КПСС был принят для обсуждения июльским Пленумом ЦК. После утверждения на Программной комиссии 5 августа 1991 года (М.С. Горбачев уже был в отпуске в Крыму, поэтому заседание вели А.С. Дзасохов и я) 8 августа проект был опубликован в "Правде".
Но было уже поздно: назревали события 19–22 августа, которые привели к прекращению деятельности, а потом и запрету КПСС. Я, к сожалению, оказался вне этих событий, так как еще в конце 1990 года у меня, в связи с сахарным диабетом, начались гангренозные поражения сосудов ног. Работу в "Правде", над проектом новой Программы КПСС, в Комиссии ЦК по науке, образованию и культуре, которую мне поручили возглавить, я осуществлял периодически в больничном "кабинете", где время от времени проходил курс лечения (3–4 раза по 2–3 недели с ноября 1990 г. по август 1991 г.). На июльский Пленум ЦК и на заседание Программной комиссии 5 августа я приехал из больницы, и уже 7 августа меня направили в университетскую клиническую больницу в Дюссельдорфе (Германия). Это было связано с тем, что консилиум наших врачей решил срочно ампутировать мне левую ногу выше колена. Однако они сказали, что в Дюссельдорфе есть хирург, который может сохранить ногу, сделав шунтирование артерии (сейчас это делается и у нас, но и на повторную операцию на другой ноге, часть которой все же ампутировали в 1996 году, я поехал к своим друзьям-врачам в Германию). Об августовских событиях 1991 года я узнал, когда пришел в себя после сложной многочасовой операции, из передач немецкого телевидения, причем первая, которую я увидел, показывала возвращение М.С. Горбачева из Фороса, то есть финал всего этого.
