Осторожно! Мечты сбываются | страница 8



Ноги не слушались ее, когда она пробиралась к сцене, она была настолько измождена и нервно истощена, что почти не ощущала своего тела, которое дрожало, словно осиновый лист на ветру. Она чудом не зацепилась, поднимаясь по ступенькам и не пошатнулась, проходя к заветному микрофону, где ее ожидала сверкающая в лучах прожекторов статуэтка и радостные объятия вручающей ее ведущей. Через пару секунд последняя покинула сцену, оставив Катерину один на один с трибуной и тысячами обращенных на нее любопытных глаз.

У Кати перехватило дыхание. Она приблизилась к микрофону и честно произнесла:

– Я абсолютно шокирована! Я даже не имею понятия, что сказать… Один доброжелатель посоветовал мне, что лучше быть застигнутой врасплох и опозориться на сцене со статуэткой в руках, чем с умным видом покинуть церемонию без награды…

 Зал разразился хохотом. Это на какое-то мгновение придало Катерине долю уверенности и раскрепощенности.

– И все же, взобравшись сюда, – продолжила она, – я кое-что осознала: банальные слова благодарности звучат с этого места не по нелепой традиции. Поднявшись на эту сцену, понимаешь, что этого мига наши родители ждут всю свою жизнь; все их жертвы, все бессонные ночи обретают смысл, когда их сын или дочь на весь мир говорит им: «Спасибо, папа и мама, я люблю вас, и ваш вклад в мой успех неоценим, так же, как и всех тех, кто поддерживал меня на пути к этой награде!» Еще раз спасибо!

В зале вновь раздались аплодисменты. Катины глаза судорожно блуждали по головам известных всему миру и в то же время абсолютно незнакомых ей людей, как, вдруг, она отчетливо встретилась взглядом с тем, кому была посвящена ее победа. Она даже не заметила, когда он успел перебраться на место зрителя. Его взор был полон радости и восхищения, он хлопал активнее всех, и, поймав на себе ее взгляд, он улыбнулся и в знак одобрения поднял вверх большой палец. Катерине неудержимо захотелось ущипнуть себя. Она с большей готовностью поверила бы в то, что она стоит на этой сцене и держит в руках заветную статуэтку, чем в то, что ОН оказал ей знак внимания. Это было столь же невероятно, как если бы инопланетный объект опустился прямо перед ней на Вайн Стрит среди белого дня.

Она не помнила, как она спустилась со сцены, как завершилась церемония, и как на и без того измотанных и уставших звезд набросилась толпа изголодавшихся журналистов. Вспышки фотокамер мелькали в ее сознании, как огни проносящихся за окнами поезда городов в глазах человека, глядящего далеко вглубь себя. Она была растеряна. Ее мироощущение было взорвано. В ее душе царило смятение. Она ясно ощущала, что шагнула в зазеркалье, в совершенно иной, запретный мир, где она еще не знала, как себя вести. Она переступила границы защитного кокона, в котором жила так долго, и вдруг резко отпустила большую и крепкую руку, за которую держалась всю свою жизнь. Она отчаянно искала глазами объект для опоры, но ухватиться в этом новом, чужом мире было не за кого. Она была абсолютно одна, и ее объяла паника, схожая с той, какая овладевает человеком, заплывшим слишком далеко в открытое море и осознавшим, что вокруг ни души, и силы на исходе.