Волна гормонов пронеслась по Катиному телу, и она сию же секунду приняла решение во что бы то ни стало отступать назад. Она резко поменяла направление своего движения и что есть силы бросилась наутек. Ступеньки за ди-джейским пультом привели ее в самый отдаленный угол помещения, откуда имелся выход в вестибюль. Расположенная там роскошная лестница, по всей видимости, вела на задний балкон. Потребовалось менее минуты, чтобы она вихрем одолела два пролета и оказалась наверху.
К ее невероятному облегчению, она очутилась в просторной, шикарно обставленной лаундж-зоне, состоящей из нескольких, соединенных между собой помещений. Яркий свет и отсутствие здесь нежелательных глаз привели Катерину в невероятно расслабленное состояние. Она прошла в одну из терракотовых комнат, украшенных изысканными картинами, и попала в довольно уютный, уединенный бар.
О большем нельзя было и мечтать! «Здесь я и проведу остаток ночи!» – подумала она, задыхаясь от восторга, и мигом направилась к одиноко скучающему парню за стойкой.
– Двойной мартини со льдом! – выдохнула она в предвкушении долгожданного отдыха и расслабления и уже решительно настроилась на ощущение эйфории, как, вдруг, услышала за своей спиной до боли знакомый голос: «Мои поздравления!»
У Кати зазвенело в ушах. Дыхание замерло, будто кто-то только что перекрыл кислород. Она медленно повернула голову и, словно во сне, увидела его, стоящего прямо у нее за спиной с бокалом шампанского в руках. Мышцы не слушались ее, сами собой пальцы на правой руке разжались и бокал мартини со звоном рухнул на пол. Словно в замедленной съемке, янтарные брызги поднялись вверх и опустились на шлейф ее платья. Более неловкую сцену знакомства трудно было даже представить!
* * *
Крису Риверу на тот момент было сорок пять лет. Он был достаточно красивым, находящимся в хорошей, для своего возраста, форме мужчиной. В свои годы он уже успел жениться на официантке, работавшей в клубе, где он выступал, представить себя в роли отца и, за месяц до предстоявших родов, потерять и жену, и ребенка в автокатастрофе. Ему казалось, что нет на земле души, способной хоть на грамм понять его горе. Казалось, он был самым одиноким человеком на планете, будучи при этом одним из самых популярных. Друзей у него не было. Были люди, с которыми он общался, коллеги по работе, но те, с которыми можно было поделиться самым сокровенным, остались на его родине, в Огайо. Отец оставил семью, когда он был еще совсем ребенком, и теперь во всем мире единственным родным для него человеком оставалась мать, страдающая болезнью Альцгеймера. Ее он безмерно и нежно любил и навещал каждую неделю в арендованной специально для нее клинике.
