– «Настала та ночь, когда тебе предстоитъ избрать путь величия или путь добра; выбирай или власть царя царей, или одиночество и странничество, безъ пристанища, безъ короны, ради спасения мира!»
Вместе съ шепотомъ темной ночи слуха его снова, коснулась призывная песнь, какъ будто боги говорили въ шелесте ветра; и верно то, что боги были вблизи и следили за кажднмъ шагомъ господа, взиравшаго на яркия звезды.
– Я удаляюсь, сказалъ онъ, – мой часъ насталъ! Твои нежныя уста, мое спящее сокровище, призываютъ меня къ спасению земли и вместе съ темъ къ разлуке съ тобою; на безмолвномъ небе я читаю начертанное огненными письменами. Тутъ мое назначение, сюда вела меня вся жизнь моя! Я не хочу царскаго венца, который мне предназначается; я отказываюсь отъ техъ завоеваний, которыя могли бы совершаться при блеске моего обнаженнаго меча; окровавлепныя колеса моей колесницы не покатятся отъ победы къ победе, пока на земле кровью не обозначится мое имя. Я предпочитаю следовать незапятнанной стопой по пути терпения; я желаю избрать прахъ земной – моимъ ложемъ, самыя уединенныя пустыни – моимъ жилищемъ, самыя низменныя существа – моими спутниками; я хочу носить одежду бедняковъ, питаться подаяниемъ, укрываться въ темныхъ пещерахъ или въ чаще лесовъ. Я долженъ поступать такъ, потому-что жалобный стонъ жизни, всехъ страданий, всей живой плоти достигъ моего слуха и вся душа моя наполнилась состраданиемъ къ страде этого мира; я спасу его, если только спасение возможно, спасу высочайшимъ самоотречениемъ, сильнейшей борьбой.
– Кто изъ великихъ или малыхъ боговъ обладаетъ могуществомъ или милосердиемъ? Кто виделъ ихъ – кто? Какую помощь оказали они когда-либо своимъ поклонникамъ? Къ чему годятся людямъ молитвы, взносъ десятины жатвы, заклинания, жертвоприношения, великолепные храмы, дорого стоющие жрецы, взывания къ Вишну, Шиве, Сурье, когда они не могутъ спасти никого – ниже самаго достойнейшаго – отъ страдания, внушающаго людямъ льстивые, боязливые возгласы, возносящиеся ежедневно къ небу, подобно скоро-исчезающему дыму! Избавило ли все это хоть одного изъ моихъ братьевъ отъ страданий, отъ жала любви и разлуки, отъ медленнаго, печальнаго одряхления, отъ страшной мрачной смерти и отъ того, что ждетъ насъ после смерти – новаго поворота вечно-вертящагося колеса, новаго возрождения, а вместе съ нимъ и новыхъ страданий, а тамъ опять – рядъ новыхъ поколений полныхъ новыхъ желаний, а затемъ все те же самообольщения. Получила ли хоть одна изъ дорогихъ моему сердцу награду за постъ, за гимны? Удалось ли ей родить съ меньшими муками, благодаря печеньямъ и листьямъ тульзы, принесеинымъ ею на жертвенникъ? Никогда! Возможно допустить, что есть боги добрые и злые, но все они равно недеятельны: они и сострадательны и въ то же время безжалостны; они – подобно людямъ – прикованы къ колесу переменъ и – подобно имъ – прошли рядъ возрождений и не избавятся отъ нихъ и впредь.
