Внимание Натали привлек шрам. Давно зажившая рана оставила ярко-красный след, идущий по диагонали через ребра. Натали, нахмурившись, обвела кончиком пальца страшную дорожку:
– Что это?
– Напоминание о том, что не следует доверять новичку, пытающемуся скрутить матерого ветерана коза ностра.
Она обнаружила еще один шрам, чуть выше, на груди. Сморщенный круглый узелок плоти.
– А это?
– Прощальный дар капитана албанского корабля, после того как Интерпол пресек отправку в Алжир партии девушек.
Он беззаботно пожал плечами, словно ножевые раны и киднеппинг вполне обычное явление в карьере секретного агента. Впрочем, возможно, так и есть.
Натали нервно сглотнула. История с Джеймсом Бондом вдруг теперь казалась не столь уж романтичной.
– Деверь вашей нанимательницы принимал участие в этой операции, – пояснил Дом. – Джек Харрис. Муж Джины.
– Он тоже агент?
– Нет, дипломат в команде расследований при ООН, касающихся детской проституции.
– Я с ним знакома?
– Не знаю.
– Хм.
Трудно интересоваться деверем нанимательницы, когда лежишь рядом с обнаженным Домиником Сен-Себастьяном. Страдая из-за нанесенных ему ран, она поцеловала сморщенный шрам у него на плече. Один поцелуй за другим, еще один. Она вела дорожку вниз по его груди. Когда провела языком по шраму, разрезавшему его торс, живот сам собой втянулся, а плоть снова восстала. Натали легонько провела ногтем по всей длине и ласкала бы гладкий атлас дольше, но Дом резко втянул в себя воздух и отстранился:
– Прости. Я слишком сильно тебя хочу.
Она попыталась объяснить, что извинения ни к чему. Но он уже потянулся к презервативу. Жар сгустился внизу ее живота, а когда он повернулся к ней, прострелил быстрыми электрическими разрядами. Горя желанием, она приняла его тяжесть и радостно приветствовала вторжение.
На этот раз медленного подъема к наслаждению не произошло. Никакого восхитительного обострения чувств.
Он вошел в нее, и слишком скоро Натали почувствовала приближение очередного оргазма. Она отчаянно сдерживала его, но вскоре всхлипнула от облегчения и чистого, незамутненного наслаждения, когда он подтолкнул ее и себя к краю.
Обнаженная Натали распростерлась в полном самозабвении, пока мир постепенно замедлял вращение. Дом лежал рядом с закрытыми глазами, закинув руку за голову. Когда она смотрела на его профиль в тусклом свете луны, ее захлестнуло множество различных эмоций.
Она узнала удовлетворение. Тревогу, восторг и едва заметный оттенок страха. Она едва знала этого человека, но уже оказалась так близка к нему. Слишком близка. Как она могла сказать, что из этого реальность, а что последствия сильной эмоциональной зависимости?
