Мне было плохо, и я не обращал на возбужденных медиков никакого внимания. Причем здесь докторская? Причем здесь нобелевская? О чем это они? Я же только что с войны вернулся, свою половину там оставил…
– Леля…- опять захрипел я не сдерживая слез заплакал.
– Так – так – так,- вперед выступил высокий сухощавый врач с резиновым молоточком в руке, и многозначительно посмотрел на окружающих. Те сразу посерьезнели. – Коллеги, не кажется ли вам, что эти абберации не случайны? Все – таки семь с лишним месяцев в коме, и, как я полагаю, нервная система могла не выдержать? Пациент, посмотрите сюда. Глазки влево, вправо. Вверх, вниз. Сводим к носику. Следим за молоточком. Туда – сюда. Сюда – туда. Язычок показали. Замечательный язычок. Просто превосходный. Розовенький такой язычок, словно у молочного поросеночка под тертым хреном. Это юмор у меня особенный. Насчет хрена. А, теперь скажите, голоса вас не мучают? Может быть, они приказывают вам, угрожают, заставляют совершить что – то нибудь асоциальное? Молодой человек, говорите не бойтесь. Поверьте, мы вам хотим только добра, и для вашей же пользы. Будьте уверены, мы вас обязательно вылечим. Формы тяжелого психического расстройства мой профиль. Между прочим, я несколько раз вытаскивал из тяжелейшей бредовой ямы ведущих экономистов, реформаторов и премьеров нашей страны. А случаи довольно тяжелые – параноидальная шизофрения с маниакальным психозом при полной нравственной деградации личности! А это, я вам скажу, сразу две нобелевки подряд!
– Зря вы батенька, этих, хм-м, «реформаторов» выпустили,- зашумели врачи, – возможно бы нашу страну и миновала чудовищная полоса разрушения.
– Да я и не собирался этих деятелей выпускать. Это же нарушение базовых принципов заповедей Гиппократа. Это равносильно тому, чтобы законченного психа с взведенной атомной бомбой выпускать в мир. Но, на меня надавили самым наглым и жестким образом. Между прочим, из администрации президента и американского госдепа! Несколько раз даже побили. Три зуба выбили. Во -о, видите? Внизу и вверху. Пришлось коронки ставить. Ну, вернемся к нашему клиенту. Продолжим. И, что за имя вы странное произнесли, молодой человек?
Чего он ко мне прицепился? А глаза, цепкие, холодные, словно у нашего особиста Михайловского. В самом деле, похож на него. А ведь я его сам лично хоронил в августе сорок первого у деревни Чистополья. Осколок в голову попал.
– Да пошел ты… – выдохнул я. Психиатр отрыл рот и застыл. А вот другие наоборот. Очень обрадовались, и тут же оттеснили моего мучителя в сторону.
