, захвативших Египет около 1700 г. до Р.Х. Известный иудейский историк первого века Иосиф бен Меттафий (
переметнувшийся к римлянам и взявший себе псевдоним в честь императорского дома Флавиев), считал гиксосов предками «евреев». Об этом он писал в своей последней книге «Против Апиона» («О древности иудейской»), со ссылкой на 2-й том «Истории Египта» уже хорошо нам известного гелиопольского жреца Манетона. Кстати, имя самого Манетона переводится с египетского как «Правда Тота» или «Дар Тота» (
греческого Гермеса). Манетон был убежденным и страстным
антигиксосом, он ненавидел этих захватчиков и разрушителей — естественно, вместе с их потомками — всеми фибрами своей жреческой души за то зло, которое они принесли Египту. Вот как он описывал их нашествие (
цитирую с испанского издания):
“Tras haberse impuesto a los gobernantes de la Tierra, destruyeron las ciudades, arrasaron los templos de los dioses y trataron con extrema crueldad a los habitantes del pais, asesinando a unos y reduciendo a la esclavitud a los hijos y las mujeres de otros. Por ultimo proclamaron rey a uno de los suyos, cuyo nombre era Salitis. Este se establecio en Menfis…”
(«Одержав верх над правителями Земли, разрушили города, уничтожили храмы богов, с чрезвычайной жестокостью обращались с жителями страны, убивая одних, превращая в рабов детей и жен других. Наконец, провозгласили царем одного из своих, по имени Салитис, который обосновался в [белокаменном] Мемфисе…»)
По всей видимости, историческая параллель между нашествием финансово-марксистского Интернационала на Россию и гиксосов на Египет не осталась незамеченной Михаилом Булгаковым. Об этом свидетельствует одно из ранних названий его пьесы «Батум» — «Пастырь». Ведь «пастырь» означает «пастух», а слово «гиксосы» в переводе со священного языка расшифровывается как “Hiq” («короли», «властелины») и “Sos” — «пастух», «пастырь». Вспомним, что уменьшительной формой имени Иосиф на грузинском было «Сосели» или «Сосо». Сталина все так и называли в детстве и юности — Сосо Джугашвили. Вот поэтому Булгаков и хотел назвать свою пьесу «Сосо» или «Пастырь», что, фактически, одно и то же. Как мы уже отмечали раньше, Михаил Афанасьевич знал толк в семантических и семиотических игрищах.
Та же самая символика была использована недавно бразильским автором Паоло Коэльо в его матричной повести «Алхимик». Ее главный герой — обуреваемый жаждой приключений испанский пастух-кочевник. Он приобретает толстенную книгу (Библию), встречает первосвященника Мелхиседека и отправляется путешествовать, пока не попадает, наконец, в Египет. Ну и так далее. (
