Поскольку работы проводились срочным порядком, то для них с разрешения министра императорского двора нанимали нижних чинов лейб-гвардии Преображенского полка с платой каждому из солдат по 60 копеек в день «ввиду усиленных работ по отделке помещений на пятой половине»>23.
Кроме того, существовала вторая дворцовая половина. Она находилась в южном корпусе Зимнего дворца и тянулась вдоль Дворцовой площади, от Александровского зала до перехода в Эрмитаж. На этой половине при Николае II периодически отводились помещения для временного проживания. Так, в период Первой русской революции, когда политический терроризм приобрел необычайный размах, для того чтобы уберечь сановников, которые стали объектом террористической охоты, их прятали на второй половине хорошо охраняемого дворца. Среди этих сановников были великий князь Николай Николаевич (младший), генерал-губернатор Петербурга Д. Ф. Трепов, министр внутренних дел П. А. Столыпин.
На шестой половине, которая располагалась в юго-западном ризалите, над комнатами Александра II, с начала 1880 г. жила княжна Е. М. Долгорукая, вышедшая замуж за императора в июле 1880 г. и превратившаяся в княгиню Юрьевскую. По весьма достоверной легенде, ее комнаты были связаны с кабинетом императора винтовой лестницей.
Кроме императорской семьи в Зимнем дворце жили самые разные люди. Их право на получение «метров» в резиденции было связано либо с близостью к царской семье, либо с определенным служебным статусом. Так, когда в 1912 г. Марию Вишнякову, нянчившую всех царских детей, отправили на «заслуженный отдых», ей выделили в Зимнем дворце трехкомнатную квартиру по комендантскому коридору, которую полностью обставили за счет средств императорских детей. А с 1895 по 1901 г. в Зимнем дворце имел постоянную квартиру И. В. Гурко «по званию генерал-фельдмаршала».
Любопытно, что даже императорские половины не были избавлены от бытовых проблем. Одной из таких застарелых дворцовых трудностей являлись насекомые, точнее – клопы, нашествиям которых периодически подвергались помещения. В XVIII в. это было привычным делом даже в императорских дворцах. Но уже в первой половине XIX в. появление блох и клопов стало восприниматься как чрезвычайное событие. Например, после «возобновления» Зимнего дворца в 1838–1839 гг. пришлось бороться с клопами. Вероятнее всего, насекомые во вновь отстроенный дворец были занесены мастеровыми. В мае 1838 г. распоряжением Николая I из его гардеробной суммы было выдано «камердинеру Гриму за заготовку травы против клопов для гардероба его величества» 50 рублей
