– Это сильное отличие. Я не могу жить у тебя, – говорю я, глядя на его кровать, а затем обратно на его карие глаза, они темнее, чем обычно, и я знаю, что беспокойство за меня делает их такими.
– По-другому не будет. Ты и я, Чарли. Так было и будет всегда. Ничего не изменится до тех пор, пока ты сама этого не захочешь.
– А как же мои вещи, моя одежда?! А как быть с тем, что скажут люди?!
– Мы соберем твои вещи, когда твой отец уйдёт на работу. Касательно остальных и их мнения – с каких это пор тебя волнует, что думают о тебе люди?
– Меня не волнует, что они думают обо мне, меня волнует, что они думают о тебе, – ухмыляюсь я, поглаживая его подбородок.
Он прижимает мою руку к своей щеке, слегка размазывая кровь по своей коже.
– Наша семья это самое главное. Ты, я, Дейви и Нона. Поняла?
– Поняла.
Улыбаясь, он прижимается своим лбом к моему так, что мы соприкасаемся носами, и я вижу, как Нейт двоится у меня в глазах.
– Теперь ты в безопасности. Ты рядом со мной, и я никому не позволю снова причинить тебе боль.
Я немного отклоняю голову и целую его лоб в стороне от рассечения, прежде чем снова посмотреть ему в глаза.
– И я никогда и никому не позволю снова обидеть тебя, Натан Шоу.
Глава 10
Нейт
Настоящее
В моей жизни было много случаев, когда я чувствовал, что просто не смог бы сделать то, что требовалось сделать; когда сдаться, на хрен, было бы гораздо легче. Но потом в моей голове возникал её образ, и я понимал, что не могу опустить руки.
Я уверен, что не смогу выполнить то, чего она от меня хочет. Конечно же, у меня были женщины после неё, но это другое. Я вижу будущее с Чарли, если бы только она позволила этому случиться. Я целиком и полностью осознаю, что её суждения верны, и если бы я не пошёл на терапию после освобождения из тюрьмы, то бы верил в то же, что и она. Единственное хорошее, что вышло из всего этого – моя терапия проводилась в группе людей с теми же проблемами. Один вечер в месяц я делюсь своими чувствами и мыслями с другими людьми, пережившими насилие.
Мне по-прежнему страшно открываться людям, выслушивать чужую боль и меня до смерти пугает число людей, прошедших через такое.
Мы не друзья, даже не знакомые, ничего подобного; они не знают, где я работаю, что я люблю кофе с сахаром или то, что сейчас я просыпаюсь в холодном поту из-за своих старых кошмаров. Моя личная жизнь моя и только моя. Мы – выжившие, будем рядом друг с другом и когда кому-то потребуется помощь – скажем в глаза: «Это не твоя вина». На этом всё, и это – прекрасно. Единственное, что плохо в этой ситуации – теперь мне нужно принести свою личную жизнь в группу. Я исцелился, рассказывая о своих кошмарах, думаю, пришло время поступить также и Чарли.
