– Дейви, ты можешь дать тупице одеяло и его подушку?
Дейв вздыхает и усмехается:
– Ты сквернословишь. Нона вымоет тебе рот с мылом.
Он хлопает в ладоши и выбегает из комнаты. Я слышу его шаги на лестнице и знаю, что могу с уверенностью сказать то, что нужно сказать.
– Натан Шоу, ты тупой сукин сын! У тебя могли быть серьезные повреждения.
Я поднимаю его рубашку и осматриваю повязку. Немного проступила кровь, но это нормально.
– Тебе очень повезло, что у тебя не разошелся шов. Что, если бы ты истек кровью в такси? Что, если бы у тебя разошлись внутренние швы? Что, если бы это произошло с тобой здесь, и ты бы умер на крыльце у Ноны? У тебя была травма головы. Что, если у тебя образовался тромб или что-то еще?
– Но, ничего же не случилось, – говорит он, защищаясь, будто я шучу.
– Могло случиться. – Я немного прикрикнула. Не хотела, но отсутствие у него инстинкта самосохранения пугает меня до смерти. Я имею представление об этих вещах и не хочу, чтобы подобное произошло с ним.
Нейт берет мои руки в свои и подносит их к своему рту. Я инстинктивно пытаюсь убрать их, но он крепко держит их и целует. Я смотрю на его рот, как смягчаются его губы, соприкасаясь с моей кожей. Нежное прикосновение бросает меня в дрожь, и я закрываю свои глаза, вспомнив тот четверг, позволяя небольшому покалыванию распространяться через мои руки, прежде чем я открываю глаза и заглядываю в его карие омуты. Его тело сильно изменилось. Он стал сильным мужчиной, но глаза остались прежними, они постоянно хранят в себе мои секреты и часть моей души.
– Я жив, и я здесь.
Я кивнула, и вместо того, чтобы убрать руки прочь, глажу одной его небритую щеку, в то время как он крепко держит другую.
– Нейт?
Он снова целует мою руку, и я вздыхаю.
– Я скучал по тебе, Чарли.
Слеза скатывается по моей щеке, падая на его голубую рубашку:
– Я скучала по тебе.
Входная дверь открывается, и Нона, бормоча, прерывает растущее напряжение между мной и Нейтом. Я не могу поверить в то, что только что произошло. Я не могу поверить, что после всего этого времени нас затянуло обратно в мир, где мы – подростки, желаем того, чего не следует. Но мы же больше не подростки. У нас есть обязанности и люди, которые пострадают, если мы не будем следить за собой и нашими демонами, которые всегда захватывают контроль, когда мы вместе.
Встаю и вытираю лицо, в то время как Нона входит в комнату, разглядывая нас, словно радар.
– Он может есть? – спрашивает она меня.
