Раскопки прекратились только перед самым обедом. Археологическая дрожь не переставала бить Антона, тем более, что предмет в яме поражал своими размерами.
- Кость, кость, это может быть только кость огромного динозавра! громким шёпотом вещал Антоша в столовой.
К нему с интересом прислушивались с соседних столов. Напрасно Зоя Редькина делала ему знаки, смешно и просительно сморщивая своё личико и размахивая ложкой.
Наступила ночь. С её приближением воспитатели Галя и Боря, в течение дня сильно растерявшие страх и бдительность, начали заметно нервничать. Их слежка за завхозом, который и не предполагал, что такое количество народа за ним следит, не дала никаких результатов. Петрович пересчитывал постельное бельё, ел, пил пиво, спал, опять ел, ходил с поварами по складу, взвешивал картошку. Ничего подозрительного он не делал.
- Маньяки активизируются с наступлением темноты! - шептала Галя своему напарнику, вернувшись со слежки, которую они вели по очереди. - Мы за ним ночью давай последим.
- А за детьми кто будет следить? - резонно заметил Боря.
- Ничего. Мы их на все замки закроем.
За десять минут до отбоя загнав всех в корпус, воспитатели вновь намертво забаррикадировали двери. Проверяя ещё раз все форточки и окна, Галя окончательно уверилась, что маньяк охотится за их отрядом - в комнате отдыха был выбит квадратик стекла в окне. Как она этого вчера не заметила непонятно. А потому сегодня подняла повышенную панику.
Боря тут же забил прореху удачно подвернувшимся под руку куском оргалита.
- Не пройдёт ему этот номер. - успокоил Боря Галю и двух девочек, которые выскочили из своей палаты на стук его молотка. - Вот теперь точно всё хорошо!
Подождав, пока все дети улягутся и уснут, Галя и Боря на цыпочках вышли из корпуса. Короткими перебежками они добрались до вагончика завхоза. Галя, дрожа мелкой дрожью, притаилась за большой железной бочкой и не отводила глаз от двери вагончика. Борис затаился поблизости.
В вагончике горел свет, в окне моталась туда-сюда тень Петровича. Один раз он даже открыл дверь и выбросил на улицу окурок. Галя проследила траекторию его полета. Но вот Петрович погасил свет.
- Сейчас пойдет на дело... - прошептала Галя, вытягивая шею. Она хотела видеть все, что будет делать маньяк-завхоз.
В палате мальчиков было тихо. Все за день устали, очень хотелось спать - ранний подлый подъём, раскопки и гастроли изрядно утомили. Но раз операция назначена, то разговоров быть не может.
