— Макс, ты?
— Я, — ответил Макс Бордон.
— Спасибо, что приехал, — сказал Йекель Хорст Чаба.
— Как не приехать! Уговор есть уговор. — Он достал из плоского «дипломата» бордовую коробочку и протянул её Йекелю Хорсту Чабе.
— Вот они.
— Такие большие?
— Да, здоровые.
— Спасибо, — сказал Йекель Хорст Чаба. — Очень любезно с твоей стороны.
— Не за что, — ответил Макс Бордон.
— Очень благодарен, — повторил Йекель Хорст Чаба.
— Да брось ты. Мне было нетрудно.
— И все-таки, большое дело ты сделал. Спасибо тебе!
— Ерунда. Теперь можешь быть спокоен! Ну, мне скоро выходить.
Макс Бордон сошел в Наумбурге, чтобы через четверть часа пересесть на международный экспресс Лейпциг-Кёльн. Он спешил назад в Кассель.
Йекель Хорст Чаба помахал ему из окна, потом нашел пустое купе и сел. Достал бордовую коробочку, открыл её и молча уставился на содержимое. Он не мог поверить своим глазам.
В коробочке на мягкой кремовой подкладке лежали два искусственных уха. Правых. Одно естественного ушного цвета, другое красное с бордовой мочкой, для ношения в зимнюю стужу.
Работа была прекрасная, что и говорить. Это Йекель Хорст Чаба, сосед и закадычный друг, оценил с первого взгляда. И все же он резко опустил окно, закрыл коробочку и выбросил ее в поле.
Он хорошо знал своего друга, Матиаса Бордона и сразу же понял, что здесь произошла фатальная ошибка, роковой просчет в процессе обмена тайными посланиями, содержащими размеры и предположительное размещение уха — протеза, который он обходными путями заказал в ФРГ близкому родственнику своего друга. Ведь если взять за основу человеческий нос, уши были правыми. А у Матиаса Бордона не было левого. Так что кто бы там ни прослышал теперь об этой истории с ушами, главное чтобы о ней никогда не узнал Матиас Бордон.
Йекель Хорст Чаба грустно глядел на пролетающие за окном притихшие вечерние луга. С горечью думал он о своей осторожности, о том, как боролся с наследственными страхами и о всех многочисленных и излишних приготовлениях, предшествовавших этой встрече. Похоже, и правда было бы проще обсудить всё с Максом Бордоном по телефону — чего бы это ни стоило. Только вот Йекель Хорст Чаба боялся. Ему все чудилось, что однажды вечером кто-нибудь спросит его, с какой целью он приобрел эту пару искусственных ушей, и что это за темные ушные дела он затеял с ФРГ? И если он расскажет всю правду, ему не поверят.
В общем, его переполняли обида и грусть, из-за того, что он без всякой надобности проделал весь этот путь до места, где поезд поравняется с ветряной мельницей. За жалким ухом, из-за которого он теперь два года не получит загранпаспорта.
