— Принимай баланду, контра!
Бритоголовый солдат в гимнастерке без погон и ремня, с очень бледным, неживым лицом, опустил помятую алюминиевую миску в бак и протянул мне.
— Ложка есть? — спросил старшина, почему-то внимательно ко мне присматриваясь. — Какой же ты солдат без ложки? Евстигнеев, дай ему свою.
Бритоголовый протянул мне ложку, шепнув:
— Из какой части? Когда взяли?
— Не разговаривать! — рявкнул старшина.
От еды я, наверное, не откажусь и на эшафоте.
— Пайку возьми, — сказал старшина, любуясь моим аппетитом, — тебе сегодня не положено, да делать нечего: свой.
Я всмотрелся и узнал бывшего помкомвзвода второй батареи Лазарева, отчисленного из части год назад. Ходили слухи, что его направили в какое-то военное училище, но были и другие, согласно которым как раз в это время в воинских частях проходил набор в войска МВД и МГБ — стране социализма не хватало штатных конвойных, исполнителей и тюремных надзирателей.
— Вот ты где, — не скрывая радости, произнес я: хоть и тюремщик, а все-таки свой…
— Да со мной все в порядке, я на месте, а вот как ты попал к нам, в КПЗ[7]? Сюда за драку не сажают, на то есть гауптвахта.
— Не знаю, — честно признался я, — схватили ни с того ни с сего да еще накостыляли.
— Ни с того ни с сего у нас не хватают, — сказал старшина, предварительно оглянувшись. — Кого еще из наших взяли?
— Да, наверное, меня одного. Ты дай мне карандаш и бумагу с конвертом, домой напишу, чтобы не волновались.
— Вот это правильно, — одобрил Лазарев, куда-то отлучился и вернулся с конвертом и бумагой, — заодно и дружкам своим черкни, мол, так и так… Психуют, поди.
— Им — тоже, — беспечно согласился я и стал писать. Сначала маме. Но о чем? О том, что меня вдруг посадили в тюрьму? Глупо. На «губе» случалось сидеть и по пятнадцати суток и то не писал, а тут дня не прошло — жалуюсь… Я скомкал листок и попросил другой, Лазарев безропотно дал. Написав о главном, я сложил листок пополам, вложил в конверт и чернильным карандашом вывел адрес: в/ч 67985, первая батарея, Денисову, Полосину, Шевченко. Передавая письмо Лазареву, заметил, что он чем-то недоволен.
— Не доверяешь? Пиши кому надо, доставлю точно.
— А это и есть — кому надо.
Он повертел конверт в пальцах.
— Так то ж — в часть. У тебя что, в городе нет дружков? Может, бабенка имеется?
Я подумал о Зосе, но вспомнил майора Нестеренко и промолчал.
— Ну, как хочешь, — сказал Лазарев, — через три дня будет тебе ответ. Раньше не жди.
