Туда закрыта дорога для простого туземца. Разряженные, надушенные дамы и господа во фраках и цилиндрах только изредка показываются в китайском городе, чтобы вихрем пронестись по торговым улицам в гудящем лакированном авто. Под надежной охраной орудий, пулеметов и хорошо обученных войск представители Америки и Европы решают там судьбы порабощенной страны. Оттуда белая выхоленная рука капитала медленно сдавливает горло великой Китайской республики…
Львов и Ли-Хуен-Ченг быстро шли по улице торгового Пекина. Их окружала катящаяся во все стороны, гремящая, громко перекликающаяся толпа. Белый свет дуговых ламп поблескивал на выбритых макушках и тонул в синей материи балахонов кули. Тысячеликая пекинская улица жила обычной вечерней жизнью.
Новые знакомые остановились у трехэтажного дома и поднялись вверх. Дверь открыла молодая китаянка. Хозяин провел Львова в первую комнату и вышел, отдавая какие-то распоряжения. Гость уселся за плетеный стол, хмуро разглядывая обстановку комнаты.
Ее стены и пол были обиты узорчатыми, тростниковыми коврами. На одной висели картины, изображавшие главные эпизоды многовековой исторической жизни страны. На другой — несколько хороших портретов. В первом, изображавшем усатого, смотрящего исподлобья военного в блестящем мундире, Львов узнал главную, вновь нарождающуюся силу страны — манчжурского генерала Чжан-Цзо-Лина. В широколицем штатском, с проницательными узкими глазами — главу революционного южного правительства доктора Сун-Ят-Сена. Вдоль этой стены стояла низкая кушетка с брошенной поперек нее шашкой и мундиром китайского офицера.
Хозяин возвратился и с радостным, сияющим лицом уселся за другой конец круглого стола.
— Могущественный сын своего отца находится в принадлежащем ему доме! Сейчас ему подадут ужин! Не желает ли он отдать какое-либо приказание своему покорному слуге?
Как хотите, такая любезность может тронуть кого угодно! Конечно, Львову нужна хорошая порция опиума. Но здесь дело пахнет чем-то посерьезнее. Нужно посмотреть, как лучше использовать этого предупредительного субъекта.
Разговор налаживался. Принесли чашечки с рисом, вареную свинину, жареных улиток и морских червей. Подали крошечные чашечки кипятка с плавающими в них щепотками душистого чая. Бутылка с коньяком, поставленная специально для гостя, пустела не без его энергичного участия.
Лицо его прояснилось совершенно. Вытянув длинные, в грязных, изорванных обмотках ноги, он начал чувствовать себя очень недурно. Лицо хозяина, наоборот, принимало все более серьезный и участливый оттенок. Он наклонился к своему благодушествовавшему гостю.
