Проходили дни. Проходили года. Проходили столетия.
Цин сменил Мия. Цина сменил восставший народ. Но одинакова власть белых дьяволов. Одинакова.
Теперь близок час избавления. Желтый дракон — великое светило дня — взирает еще на рабство своих детей. Но Черный Дракон — ночь — уже откармливает под своим крылом тех смелых, которые прогонят поработителей. Которые прогонят!»
Голос умолк. Послышалось шуршание приближавшихся шагов. Затем над самым ухом Львова раздался тот же голос:
— Пришелец, ты, испытанный видом смерти, страхом пропасти, силой меча! Хочешь ли ты вступить в ряды детей Черного Дракона? Клянешься ли бороться против твоих братьев-белых и мстить потомкам первого поработителя — Ка-пи-тана Лайона? Особой приметой отмечен каждый из них. Клянись, и да омоет кровь уста, загрязненные ложью!
Какая-то судорога сдавила горло распростертого на полу. Его охватил непонятный детский ужас. Два раза он открывал рот и рот закрывался, не произнося ни звука. Блестящее лезвие ножа дрогнуло в сжимавшей его руке. Собрав всю силу воли, Львов прохрипел:
«Клянусь!»
В тот же момент пленник почувствовал себя свободным. Подавив дрожь нервного напряжения, он вскочил на ноги. Стоявший сзади накинул на него мягкий шелк длинной черной одежды.
Большой сводчатой пещере с потолком и стенами из желтого лесса была искусственно придана правильная четырехугольная форма. От наполовину затянутых черным стен шли к центру, где стоял плетеный желтый стол, правильные четырехугольники человеческих рядов. Сидевшие на полу, обхватив ноги руками и прижав колени к подбородку, все присутствующие были одеты в черные халаты, особенно подчеркивавшие мертвую желтизну лиц. За столом посредине сидел высохший морщинистый старик. На спине и на груди его желтой одежды были сделаны изображения черного дракона. Он повернул к Львову прорезы блестящих зеленоватых глаз.
— Простит ли нам суровый русский брат устроенное ему испытание? Многие его обряды устарели, но оно имеет глубокий внутренний смысл. Теперь вы целиком принадлежите нашему обществу. Приветствуем вас именем Черного Дракона.
Старик помолчал, точно собираясь с мыслями. В это время Львов успел опуститься на место в переднем ряду, указанное ему китайцем, исполнявшим, очевидно, должность церемониймейстера. Старик заговорил снова:
— Конечно, благородный брат, мы и раньше знали о вас по рассказам Ли-Хуен-Ченга. Его рекомендация, — председатель взял со стола пергамент, исчезнувший из кармана Львова, — его рекомендация передает вам все права и обязанности, которые он имел в Обществе. Но перед этим вы, конечно, должны будете показать себя в работе. Теперь к делу!
