Вика увидела, как померкла сразу радость дедули, как он крепко прижал к себе сразу предательски вывернувшуюся из газеты пустую бутылку. "Вот и Фоме водки нельзя, и я буду, как эта Мальвина, бутылку у него отнимать..." - грустно подумала Вика и представила себя старой Мальвиной, а Фому дедулькой с вставной челюстью и бутылкой водки у сердца.
Но узнать, чем кончится эта печальная история, она уже не могла, потому что электричка подъехала к станции Ранний Вой-2. Надо было выходить. Вика подхватила арбуз, поскребла затылок, поправляя шляпку, и оказалась на платформе, от которой до больницы Фомы было совсем чуть-чуть.
Качали головами астры в бидончике, которые продавала бабушка у дороги, гордо держали спинку гладиолусы - белые, красные, розоватые, крупные и мелкие, в пушистых ёлочках, в целлофане, с обрезанными листьями камышей и без, кучками лежали на земле молодые яблочки, продавались переросшие огурцы-поросята с жёлтыми боками, совсем дёшево, только бы купили - а Вика шла вдоль этого лета, которое уже начало кончаться, волокла свой арбуз, который можно было бы купить и тут, и старалась не думать о грустном. Милому и бедному Фоме не помогали, видно, лекарства, и только Ужвалда, такой же больной и заключённый Ужвалда, должен был помочь. Уже не в первый раз Вика прокрутила в уме возможный разговор с ним, объясняла и так, и эдак, упрашивала, сулила подарки, убеждала, призывала не бояться брать вшей в руки, что, мол, они у неё чистоплотные, очень даже хорошие вошки - и так разволновалась, что, когда она проходила мимо охранников на въезде в больничный комплекс, а какая-то особо зубастая вошь укусила её где-то возле самого уха, Вика взвизгнула и бросилась бежать, отчего охранники долго смотрели ей вслед.
Всё оказалось неожиданно легко. Вика, не заглядывая к Фоме, прошла сразу на второй этаж к медсёстрам, отдала им арбуз и попросила их передать его Фоме не через Сергуню, а лично в руки. Фому вызвали наверх по больничному радио, а Вика бросилась под окно и скорее подозвала к себе Ужвалду.
- Да это ж верное средство! - поднял вверх он свои шоколадные руки, отчего широкие рукава необъятного халата сразу упали ему на плечи. - Давай прямо сейчас! И мне одну, если можно...
- Ужвалда, спрашиваешь! - обрадовалась Вика. - Да хоть сто. Только я сама на себе ни одной поймать не могу.
- Эх, молодёжь... - как старая негритянская бабка сказал Ужвалда. Так надо же мелким-мелким гребешком их ловить, расчёсочкой.
