Его слова потрясли ее.
– Нет.
– Да. – Он вздохнул, стараясь приободриться. – Слушай, котенок, я всегда хотел, чтобы ты была счастливой.
– Я знаю.
– Ты не будешь счастливой, если я стану медленно убивать себя бурбоном даже самого высокого качества.
– Хм, да. Качество выпивки не уменьшает ее вред.
– Ты заботишься обо мне. – Он вдруг заговорил как человек, который воспитывал Роми до того, как пристрастился к бутылке.
– Я люблю тебя, папочка.
– И я люблю тебя, котенок. Люблю так сильно, что готов лечиться от алкоголизма.
Он не должен был говорить этого вслух. Роми поняла его намерения в любом случае, и они подарили ей надежду на будущее с отцом, которую она давно оставила.
Она повесила трубку. Максвелл отнес Роми в постель, где долго ласкал и целовал ее, а потом занимался с ней любовью с такой страстью, что она позабыла и собственное имя, и телефонный разговор с отцом.
* * *
Макс и Роми снова занимались любовью следующим утром, потом вместе позавтракали. Он настоял на том, что отвезет Роми домой, прежде чем поедет в «Блэк ин-формейшн текнолоджиз».
Он вышел из машины и открыл ей дверцу с любезностью, которая раздражала Роми в других мужчинах. С Максвеллом она чувствовала себя естественно и непринужденно. Ей нравилось, что он за ней ухаживает.
Он остановился у двери ее дома:
– Я не буду входить. – Он улыбнулся, в его взгляде читалось лукавство. – У меня сегодня утром полно дел, и я не должен отвлекаться.
Она бесстыдно захлопала ресницами, глядя на него в упор:
– Ты хочешь сказать, что не устоишь передо мной?
– Если бы я мог перед тобой устоять, я бы не тосковал по тебе весь год.
Явное преувеличение. Если кто и тосковал целый год, так это Роми. Она прилагала максимум усилий, чтобы забыть Максвелла.
– О, очнись, Макс. Такие мужчины, как ты, не умеют тосковать.
– Называй это как хочешь, но я не мог сопротивляться своему желанию.
Она кивнула.
– Я заеду за тобой, и мы поужинаем, – сказал он и повернулся, чтобы уйти.
– Мы договорились, что сегодня я побуду одна. Мне нужно подумать. – Роми уже почти приняла решение, но Максвеллу незачем об этом знать.
Он повернулся к ней лицом, стоя на нижней ступеньке:
– Подумаешь после ужина.
– Мы так не договаривались.
– Мы не условливались, что ты закроешься от мира, пока думаешь.
Она открыла рот, чтобы возразить, но промолчала. Она солжет, если скажет, будто не желает видеть Максвелла.
– Ладно. Но приезжай пораньше, в семь часов.
Поджав губы, он кивнул:
– Хорошо. До встречи!
