— Ты, сукин сын, похитил меня!
Если она сосредоточится на своем гневе, то это, возможно, сможет погасить отчаянное желание, разгорающееся в ней.
Кейд пожал массивными плечами.
— Я взял свое.
Свое? Наглый, недалекий… Негодование Лии вспыхнуло.
— Я не твоя.
Кейд протянул руку и провел пальцем по соску Лии. Контакт был почти таким же легким, как дыхание воздуха, но ощущение накрыло ее силой урагана. Она дрожала от электрического взрыва жара, который вспыхнул между ее бедер. Ее веки закрылись, а изо рта вырвался стон. Он потянулся и подразнил второй сосок. Тихое хныканье сорвалось с губ Лии, когда она открыла глаза и посмотрела на него.
Его бирюзовые глаза горели желанием, от которого у Лии перехватило дыхание.
— Моя.
Все мысли о Сортиари, Трентоне Макалистере и его мелкой ерунде, исчезли в тот момент, когда он вернулся с балкона, и обнаружил, что Лии нет. Кейд закончил звонок поспешной фразой:
— Ты увидишь меня, когда увидишь, и если тебе ни хрена не нравится, можешь идти к черту, — и помчался внутрь. Он расслабился только тогда, когда поймал ее аромат и обнаружил почти незаметные следы шагов на деревянном полу. Животный инстинкт Кейда пришел в ярость, когда он шел за ней через пентхаус, хищник в нем волновался от перспективы охоты. Увидев ее стоящей в дверном проеме его спальни, он почти выпустил из рук последнюю нить контроля.
Лия стояла перед ним сейчас, как портрет чувственности. Ее темно-розовые губы открылись от учащенного дыхания, и румянец заиграл на щеках. Ее глаза, обычно, такие глубокие, синие, как ясное полуденное небо, потемнели от страсти, веки затрепетали, когда он коснулся подушечкой большого пальца ее соска.
— Моя.
Она, возможно, не была готова признать это, но правда состояла в том, как реагировало ее тело в ответ на его малейшее прикосновение. Менялся ее запах, он предавал ее возбуждение.
— Я не твоя. — В шепоте не слышалось убеждения, и она отвела глаза, когда говорила.
— Тогда чья? — Кейд потянулся и схватил ее за подбородок, заставляя снова посмотреть на него. — Его?
Огонь в ее взоре был необходимым ответом Кейду.
Губы Кейда жаждали ее голодного поцелуя, поэтому он притянул ее к себе. Он изголодался по ней. Впал в полное отчаяние. Жажда, которую он никогда не знал, поднялась в нем, он даже не мог сформировать разумную мысль, чтобы спасти свою жизнь. Его чувства думали за него, он прижался своим ртом ко рту Лии, просунул язык через барьер ее губ, требуя, чтобы она открылась для него. Медовая сладость ее рта столкнула его в полнейшее безумие, где всем правила страсть. Одной рукой он схватил ее за зад и впился пальцами, другой — взял ее за волосы, намотав их на кулак. Кейд потянул голову Лии так, чтобы он смог углубить поцелуй. Он изголодался по ней. Не мог получить достаточно ее. Не мог поцеловать достаточно сильно, или удержать ее достаточно близко. Отчаянное желание обладать убивало его.
