— В обмен на Мейера я дам вам любую интересующую вас информацию о том письме.
Пол изумленно уставился на меня:
— На всего Мейера? Живого и свободного? Как наивно. Мейер — труп, и вы — труп. Теперь уже нет никакого выбора. Я мог бы дать, скажем, еще пятнадцать минут жизни Мейеру в обмен на информацию о письме. Он с одобрением отнесется к этому, когда придет время. Но какой в этом смысл? Меня ведь совсем не интересует это ваше письмо. Я кое-что узнал от Мэри, и гораздо больше от Лайзы, и немного от Гарри. Теперь я могу проверить правильность того, что они сообщили, и узнать немного больше. Зачем мне отказывать себе в удовольствии?
— Действительно, зачем? — сказал Мейер хриплым голосом.
— Вы мне оба нравитесь, — проговорил Пол. — Действительно нравитесь. Отчасти причина в этом. Помните, Тревис, как Лайза превратилась… просто в вещь, предмет? Предмет шевелился и издавал звуки, но это была не Лайза. Я чуть не совершил ту же самую ошибку с Гарри. Главное — добиться, чтобы человек осознавал себя до самого конца. А теперь нам надо убрать Мейера отсюда. Привезите сюда, пожалуйста, вон ту ручную тележку, Тревис.
Я привез тележку, по приказу Пола наклонился и, неуклюже подняв, взвалил на нее моего старого друга. Мейер оказался на правом боку. Он скосил на меня глаза и сказал:
— У меня в голове вертится один ужасный каламбур, от которого я никак не могу избавиться, как ты от своих песенок. Будем надеяться, что его сила слабеет.
— Как твоя нога? — спросил я.
— Довольно стройная, я думаю, но некоторые находят ее слишком волосатой.
— Вы что, пытаетесь еще шутить? — удивился Пол.
Мейер заговорил голосом, которым читал лекции:
— Мы часто замечаем при клинических исследованиях, что отвратительные садо-социопатические личности почти не обладают чувством юмора.
Диссо подошел к тележке и, ударив Мейера по плечу, сказал:
— Пошутите еще, пожалуйста.
Мейер, с шумом выдохнув сквозь стиснутые зубы, ответил:
— Боюсь, что я произвел неверное впечатление, Диссо.
— Страшно, Мейер? — вежливо спросил Пол.
— Не поверите, но у меня ледяной ком внутри, — ответил Мейер.
Следуя указанию Пола, я покатил тележку по полу и с трудом затащил ее на пандус. Диссо открыл засов на большой металлической двери и отодвинул дверь вбок. Белый солнечный свет уже превратился в золотистый, поскольку день клонился к вечеру, но был все еще слишком ярким для глаз. Я повез тележку вдоль погрузочной платформы, потом вниз по крутому пандусу.
