Ах ты, шалун. Что делал?
Гогенштауфен. Работал.
Брючкина. Хи-хи-хи.
Гогенштауфен. Не понимаю – кому это нужно? Зачем вы…
Брючкина. Ах, вот что… Ты прав. Идем!
Гогенштауфен. Куда?
Брючкина. Ко мне. Я не буду тебя больше мучить. Идем! Ах! (Обхватывает его.)
Гогенштауфен(кричит). А, будь ты трижды рыжей!
На секунду вспыхивает яркий свет. На голове Брючкиной вырастает тройная рыжая прическа. Над бровями – тройные рыжие брови. Рыжие ресницы. Веснушки покрывают ее лицо.
Брючкина. Что со мной?!
Гогенштауфен. Ах, я несчастный!
Брючкина. Что за выходка такая!
Гогенштауфен. Вы стали трижды рыжей.
Брючкина(достает из кармана зеркальце). Ах! Какое хамство! Зачем вам это надо? Это вы из ревности! Вы увидели, что все мужчины на меня бросаются, и облили меня перекисью!
Гогенштауфен. Честное слово, нет.
Брючкина. Хам! Паршивец! Вы хотите меня таким образом приковать к себе. Это насилие! (Визжит.) Насилие!
Гогенштауфен. Тише, ради Христа!
Брючкина. Нет, я устрою скандал на весь парк! Пусть все видят, до чего вы в меня влюбились! (Визжит.) Насилие! (Убегает.)
В кустах хохочет Упырева.
Гогенштауфен. Что будет! Что будет! Что делается!
Вбегает Маруся.
Маруся!
Маруся. Оставьте, пожалуйста…
Гогенштауфен. Маруся!
Маруся. Что от меня людям надо?!
Гогенштауфен. Маруся!
Маруся. Не врите!
Гогенштауфен. Маруся!
Маруся. Отчего это так жизнь устроена? На работе что-нибудь не так – сколько есть мест пойти да рассказать! Местком или даже стенгазета, авторитетный какой-нибудь товарищ. А тут кому расскажешь?
Гогенштауфен. Маруся!
Маруся. Вы мне весь взгляд перевернули. Вы!
Гогенштауфен. Я… так… когда… это… нескладно… нескладно говорю, когда расстроен. Маруся! Я…
Маруся. Человек прогуляет – его с работы долой. Правильно. А вы со мной такую гадость сделали, и вам ничего не будет. Почему? Небось, если бы знали, что вас за это карточки лишат и опозорят – не писали бы мне такое письмо. Свинство! Я вам так верила! Я один раз даже, может быть, ревела, так я вас любила. Ваша хозяйка меня шепотом ругала каждый раз, а я все-таки к вам ходила.
Гогенштауфен. Я все могу… доказать… но… я нескладно говорю… как… это быть…
Маруся. Что вы мне написали? (Достает письмо.) Почему такие страшные грубости? Всего одна фраза: «Мне надоел ваш бурный темперамент! Между нами все кончено». Как вы могли так написать? А? Что я, нарочно? Откуда мне знать?
Гогенштауфен. Маруся!
Маруся. Я думала, тут ничего плохого нет, я вас любила, жила хорошо, была веселей всех, а что теперь? Свинство!
