Упырева. Не имею пока права сказать. Но…
Арбенин. Я это знал заранее. Все очень хорошо знал.
Упырева. Проект хороший.
Бойбабченко. Вот хитрая скважина!
Упырева. Гогенштауфен – человек талантливый.
Арбенин. Я так и знал, что все это скажете, шелковая. Знаю я таких. Очень хорошо знаю… Талантливый! Все люди одинаковы! Он такой же человек, как и все. Ловкач, пролаза, приспособленец, лентяй!
Упырева. Доброжелателен. Его любит периферия.
Журочкин. Доброжелателен! Это ломанье, и все! Как можно быть доброжелательным, когда приходит человек ко мне, чтоб я ему деньги выписал! Я как увижу такого из своей стеклянной клетки, так в момент зверею от страха. Все идет гладко – вдруг здравствуйте, ассигновка! Да мало ли что по смете! Убил бы!
Арбенин. Все эго я знаю, все понимаю… Побывал бы он в шкуре юрисконсульта среди людей без малейшего признака юридического мышления.
Брючкина. А в машинописном бюро красиво? То это экстренно, то это экстренно. А мне-то что? (Хохочет.) У нас на периферии есть один химик. Огромный-огромный – его путают на улице с Петром Великим.
Бойбабченко. Пугаются должно – памятник идет.
Брючкина. Он как приедет, сейчас скачет в машинописное бюро.
Бойбабченко. На лошади аль пешком?
Брючкина. Увидит меня и вздыхает. И щурится. Я всегда так хохочу. Зачем это ему нужно? Вот к нему я все-таки доброжелательна. (Хохочет.) Петр Великий! Ах-ах!
Упырева. Его проект может вызвать большое оживление.
Кофейкина. Подначивает, подначивает, натравливает!
Арбенин. Оставьте, фильдекосовая! Однако проект не одобрен? Периферию распускать надо, а?
Журочкин. На голову себе сажать?
Брючкина. Перед посетителями унижаться?
Арбенин. Я давно предлагаю завести пропуска.
Журочкин. Святые слова!
Брючкина. Лезут совершенно неинтересные люди.
Журочкин. Хотя бы один день никто не пришел, никто бы не мучил. К двум принес кассир из банка деньги, к шести обратно сдал бы ту же сумму, копеечка в копеечку. Ходили бы бумаги внутри аппарата! Работала бы машина для одной красоты. Ах… Простите, что мечтаю, но очень я изнервничался! Вчера, например, читал я книжку и расплакался. А книжка-то смешная. «Вий» Гоголя. Изнервничался. Стукает меня.
Дамкин хохочет.
Журочкин. Что это вы?
Дамкин. Ха-ха-ха! Наелся. А вы, детки? Детка Упырева? Детка Брючкина? (Хохочет.) Хорошо. Да, товарищи, слышали новость? Я себе зубы вставил. Стальные. Нержавеющей стали. Жарко! Люблю жару. Я люблю. Я… у меня… мне…
Входит Маруся Покровская.
Привет, детка… Ля-ля-ля-ля.
