— Какая?
— Вот уж не помню!
Опустив поднос, она снимает с него чашку и хлеб и ставит все это на столик. В чашке кипяток, в нем плавает пакетик с заваркой. Из пакетика вырываются рыжие змейки.
— Пожалуйста!
— Спасибо!
Присаживаюсь к столу, вытряхиваю из пакетика остатки чая. Интересно, сколько сахару я кладу в чашку?
— Два куска, господин Ферн!
— Два куска сахару. Таков, значит, вкус Мартина Ферна. Он не сластена и в то же время не аскет.
— Я вижу, вы сегодня курили!
— А что, обычно я не курю?
— Мы всегда следим, чтобы вы курили при нас! Вы очень неосторожны с окурками!
— А кто это «мы»?
Она пожимает плечами.
— Ну… персонал!
Прислонившись ко второму креслу, она с любопытством глядит на меня. Одна рука ее лежит на бедре, другой она оперлась на спинку кресла. Взгляд у нее добрый, участливый. Она не спешит уйти.
А я смотрю, что же она поставила передо мной. Все это мне хорошо знакомо. Чашка. Хлеб. Сыр. Варенье. Апельсины. Понятно: Южная Африка. Апартеид.
— Что здесь такое? — спрашиваю.
— Чай…
— Да нет, что за заведение?
— Санаторий!
— А я-то как сюда попал?
— Вы больны, господин Ферн!
Вот уж не чувствую себя больным.
— Нет! — протестую.
— Да! — настаивает она. — Хотя доктор Эббесен говорит, что физически вы действительно совершенно здоровы! Вы нисколько не пострадали…
— Не пострадал?
— Только руку немного повредили!
Разглядываю свои руки. Шевелю пальцами. Ничего не замечаю.
— Я чувствую себя отлично!
Закурив новую сигарету, сбрасываю пепел.
— Сейчас принесу чистую пепельницу!
Она идет к двери. Я гляжу ей вслед. Она без чулок. У нее пухлые ноги. Загорелые. Округлые бедра. Мартин Ферн разглядывает ее тело. Мысленно гладит ее ноги. Распахнув дверь, она оставляет ее полуоткрытой. Слышно, как по коридору удаляются ее шаги.
— А ты, видно, бабник! — говорю я Мартину Ферну. Это ясно как дважды два. Тот не сразу соглашается. Да что ты, куда уж нам, говорит он. Ломается.
Девушка возвращается с чистой пепельницей в руках. Пробую варенье. Ничего, только горьковатое. А сыр, как всегда, лишен всякого вкуса. Как всегда?
По коридору проходит старик. Он сердито глядит на меня, хотя я спокойно сижу за столом и жую сыр. За что он так сердит на меня? Он проходит мимо. Может, я чем-нибудь его обидел? А может, это мой родич, у которого есть основания меня ненавидеть.
— Здравствуйте, фрекен Карлсен! — повторяю я.
Она настороженно приподнимает левую бровь.
— Я чувствую себя отлично! Просто хотел показать, что помню, как вас зовут!
