- Сдаться в чём? - переспросила Суни. Сердан снова застонал. Я рассерженно повернулась к нему.
- Перестань так делать, Сердан, это действует на нервы!
Я снова повернулась к Суни, которая, как и прежде с молотком в поднятой руке, и не выпуская меня из виду, открыла узкую дверь и вытащила несколько вещей.
- Мне нужно кое-кому помочь, тем что расскажу ему что-то важное - что-то, чего он не может знать, но что ему знать нужно, чтобы выжить. Он живёт в Ле План-де-ла-Тур. Но теперь у нас - что же, у нас проблемы. - Рассказать ли мне ей об этом? Или сначала завоевать её доверие?
Доверие, решила я.
- Моя прабабушка, кстати, была рома. Я так же знаю немного о синти и рома ...
- Мы синти, - прервала меня Суни гордо. - Мануш, если быть точной.
- Звучит - интересно, - сказала я с сухим ртом. - Меня зовут Люси. А это Сердан. Нам нужно завтра быть в Ле План-де-ла-Туре. И мы хотели бы позвонить.
Я не могла видеть Сердана, но догадывалась, что он закатил глаза к крыше фургона. Я пнула назад по его голени.
- Чтобы выжить? - Суни бросила Сердану штаны от спортивного костюма и сунула мне в руки длинную, свободную юбку. Фу. Юбка. Но я всё ещё чувствовала себя глупо, стоять в мокрых трусах в чужом жилом фургоне, поэтому неловко скользнула в неё.
- Да, чтобы выжить. У тебя нет брюк? - всё-таки спросила я. Суни покачала головой.
- Ты слишком взрослая, чтобы носить брюки. Девушкам в нашем возрасте носить брюки больше не разрешается. И собственно мне нельзя видеть ребят в трусах.
Поэтому она держала руку перед глазами. На ней тоже была одета юбка, но в сочетании с её чёрной майкой с глубоким вырезом и тонкими цепочками на шее, она вообще не выглядела целомудренно и жеманно. А скорее соблазнительно.
- Суни, - прокричал мужской голос с улицы, потом последовал поток слов на языке, который я ещё никогда не слышала. Суни ответила, крикнув, потом снова наступило спокойствие. Она опустила молоток и настойчиво посмотрела на нас.
- Ладно, оставайтесь здесь и ведите себя тихо! – прошептала Суни. – Нам нужно уезжать, у нас вчера была облава, и копы отключили нам воду и электричество. Мы хотели в любом случае ехать сегодня на юг, но мне вовсе не хочется, чтобы они пришли сюда ещё раз, из-за того, что вы ошиваетесь здесь. Потому что тогда они подумают, что это мы похитили вас, спорим? Цыгане ведь делают так, воруют детей, не так ли? – Она громко рассмеялась, когда увидела наши взгляды.
Я смущённо опустила веки. Мама папы, раньше действительно иногда говорила так, когда люди-кочевники были в городе. А потом начинались ужасные неприятности, потому что мама, как всегда вспыльчивая, защищала своих предков и не успокаивалась до тех пор, пока её свекровь не извинялась. А это никогда не происходило без потоков слёз.
