- Не могу я начать с Сердана? Мы же ...
- С Билли. Будет лучше, если ты начнешь с Билли. Билли, потом волосатая обезьяна, потом турок. В этой очередности.
- Меня тошнит, когда ты начинаешь командовать. Правда, я ненавижу это. - О, и эту ненависть можно было ясно услышать. Казалось, она разъедает всю кухню.
- Да, Люси. Я это знаю. Но речь идет сейчас не о твоих эмоциях, а о чем-то высшем.
- Ах да? - Я встала и оттолкнула назад стул. - Значит ты что-то высшее? А я должна служить тебе? Можешь ждать этого, пока не покроешься плесенью!
Леандер тоже встал, не угрожающе, скорее как эхо. Между нами стоял стол, но я чувствовала его физическое присутствие с каждым биением сердца все более отчетливо на моей коже. В этом не было ничего нежного, ничего любящего. Только ужасно сильная воля, которой мое сопротивление не нанесет никакого вреда.
Даже если я пять раз подряд надаю ему пощечин слева и справа, ударю в живот и пну в самое чувствительное место - это не отговорит его от его приказа. Да, я могла бы застрелить его, а его последнее предложение будет звучать: «Иди к Билли.»
Поэтому я пошла к Билли. Я сделала это, проклиная его и пиная все, что попадалось мне на пути - банки от кока-колы, разбитые бутылки, пакеты от Макдональдса, - пока не оказалась на остановки электрички и поняла, что вовсе не знала, где жил Билли. Мы никогда у него не были. Я знала его фамилию, это да, а также то, что его родители развелись - но в какой части города он жил? Я не имела представления. И что теперь? Позвонить Сеппо и Сердану?
Но Леандер настаивал на последовательности - и вообразила ли я себе это или его «Сердан» прозвучало особенно выразительно? Как и уже при наших последних разговорах о ребятах? Что же он знал, чего не знала я?
Я как раз хотела вернуться, но тут запищал мой мобильный. Высветился мамин номер, но я догадывалась, от кого пришло сообщение. «Оггерсхайм. Капелленгассе 17. И сделай тоже самое, что с Софи: Открой свое сердце и будь честной.»
- Да пошел ты ..., - дала я своему гневу выход, пнула, в отсутствие банки от кока-колы, мусорку и стала ждать следующей электрички в сторону Оггерсхайма. Разве это не было странно? То, что мы никогда не были у Билли?
Мы собирались у Сеппо или иногда у меня, в основном последнее, потому что у меня был домашний арест. Можно ли было вообще называть кого-то своим другом, чей дом никогда не видел? Что собственно я вообще знала о Билли? Почти ничего.
Он когда-то занимался каратэ, а его родители в прошедшие месяцы постоянно ругались. И у него время от времени были проблемы с весом. Я знала его движения в паркуре наизусть и уберегла его во время нашего школьного проекта, когда мы играли в ангелов-хранителей, от карьеры в музыкальной группе, которую Леандер весьма коварно организовал. Но хватало ли этого, чтобы просто так навестить его?
