– Сегодня мы ничем серьезным заниматься не будем, – наконец ответил на вопрос Джо. – Сегодня вечером отправитесь в тюрьму. А завтра или послезавтра Суд короны будет решать, выпускать вас под залог или нет. Естественно, решение будет не в вашу пользу. А после этого останется только ждать суда.
Ронни сглотнул и опустил голову.
– Меня точно не выпустят под залог?
– Нет, конечно, вам же предъявлено обвинение в убийстве.
– Получается, тех, кого обвиняют в убийстве, никогда не отпускают под залог?
– Почти никогда. Не хочется понапрасну вас обнадеживать, Ронни. Есть два варианта – я могу говорить вам правду, а могу – то, что вы хотите услышать. Только ситуация от этого не изменится.
Ронни кивнул, не поднимая глаз, будто именно такую новость и ожидал услышать. Потом взглянул на Монику. Та снова заправила волосы за уши и смущенно заерзала на стуле.
– А вы кто?
– Моника Тейлор, – тихонько кашлянув, ответила она. – Стажер.
Джо постучал по стеклу.
– Не в ту сторону смотрите, Ронни, – сказал он, с многозначительным видом указывая на себя. – О деле говорить будете со мной. Так в каком убийстве вас обвиняют?
Взгляд Ронни еще на несколько секунд задержался на Монике. Наконец он произнес:
– В убийстве моей гражданской жены Кэрри и нашей дочери Грейс.
Джо сделал соответствующую запись, но лишь для того, чтобы лучше усвоить услышанное. Собственного ребенка?..
– Что вы сказали полиции? – спросил Джо.
– Ничего. Да и что тут говорить? Тел не нашли. А если нет тел, о каком убийстве может идти речь?
Значит, теперь остается только ждать. Он прижался затылком к холодной стене. Неизвестность вынести тяжелее всего. Правильно ли он поступает? Мотив уж точно самый что ни на есть благородный – любовь. Но что, если он выбрал неверный путь к цели? Были, конечно, и волнующие моменты, но со всем этим пора завязывать. Ситуация вырвалась из-под контроля. Однако тишина невольно располагала к воспоминаниям, а у него их было много. Он подумал о первом разе. Тогда он сделал выбор сам. Таково было условие в случае, если он согласится.
Он заметил ее, когда она выходила из парикмахерской – крошечного салона, напротив которого высились черные прокопченные стены, тянущиеся вдоль здания вокзала. На все это падала тень холма, когда-то заросшего зеленой травой, а теперь усеянного каменными коттеджами, мимо которых тянулась дорожка, ведущая в ту часть города, которая располагалась на возвышенности. А эта девушка была точно луч света в темноте. Создавалось впечатление, что здесь ей не место.
