Ребята вошли в воду по грудь и встали метрах в семи друг от друга. Затем Саша скомандовал:
— Давайте, берите Светлану и запускайте ее ко мне. Как торпеду. А ты, — обратился он к девочке — ляг на воду и вытяни вперед руки. Вот так… Раз, два… Три! Пускай!
Подняв каскад брызг, Светлана с радостным визгом влетела в Сашины объятья. Она подняла на мальчика сияющие глаза:
— Еще! Еще!
— Братцы, теперь вы ее ловите! Раз, два… Три!
— И-и-и-и!!! Еще!
— Давай Санька, лови! Темка, пускаем на счет «три»… ТРИ!!!
— Еще! Еще!! ЕЩЕ-О-О-О!!!
— Раз, два…
— Три, но это — последний раз, — раздался с берега спокойный глуховатый голос.
— АЙ! — Василий и Артем, услышав голос Сталина, как по команде обернулись, и Светлана, запущенная Сашей, проскочила между ними, чуть не врезавшись носом в песчаный берег. На котором стоял Сталин, бесшумно вышедший из прибрежного ракитника.
Иосиф Виссарионович стоял и, улыбаясь, смотрел на детей. Он сразу заметил и довольную физиономию Василия, и радостные глаза Артема, и восторженное, сияющее лицо дочери. И нужно отметить ему это очень понравилось. Вот разве чуть лукавая улыбка Белова… Нет, это тоже очень хорошо, но вот куда ее отнести? Ведь Александр старше своих «сверстников» на добрых полвека с хвостиком…
— Значит, обманули охрану, и выбрались с дачи по веревке, — не спросил, а утвердил Сталин. — Да, товарищу Власику такое незнакомо. А мы, помнится, так через ущелья переправлялись… — Он по-доброму усмехнулся. — И устроил это, конечно, товарищ Белов. Ай-яй-яй, придется нам Сашу наказать. Сейчас вернемся на дачу, и Саша отправляется в мой кабинет. На два часа. Один.
Белов изо всех сил постарался придать своему лицу огорченное выражение, но чувствовал, что получается плохо. А Сталин тем временем продолжал:
— Сейчас вам принесут сухое белье, переоденетесь и — марш. Только на это раз — через калитку.
— Пап, а это не Сашка придумал! — вдруг подал голос Василий. — Это я! Меня и наказывай.
Сталин посмотрел на сына, хитро прищурился:
— Ты? А откуда про такое узнал?
— Так ты же и рассказывал, — безапелляционно заявил сын и отчаянно покраснел.
Сталин никогда и ничего не забывал и точно помнил: эту историю из своей бурной молодости абрека детям он не рассказывал. Он уже собирался сказать Василию об этом и добавить, что обманывать отца нельзя, но тут вмешалась Светлана. Она подбежала к нему, обняла руками за бедро:
— Папа, ну это мы все вместе придумали! Я тоже эту историю слыхала. И Артемка, — тут она набычилась и вдруг стала удивительно похожа на свою мать, упрямую и своенравную. — Наказывать, так уж всех!
