— И много тут такого? — Власик кивнул на стопку исписанных листов.
— И такого, и получше, — Александр кивнул. — Напишу что… — он чуть было не сказал «вспомню», но вовремя перехватил слово. — Знаю…
Он помедлил, не зная можно ли озаботить начальника Сталинской охраны бытовыми проблемами, но в животе уже урчало невыносимо.
— Николай Сидорович, а можно чего-нибудь поесть?
— Чёрт, прости, забыл. — Власик покачал головой. — Сейчас всё организуем.
Он вышел из кабинета, прикрыл дверь, и опёрся на неё спиной, закрыв глаза.
«Не приведи господи, потеряется хоть один листок — хозяин в пыль сотрёт и прав будет тысячу раз». Он глубоко вздохнул, встряхнулся, и посмотрел на встревоженных его поведением охранников.
— Значит так, товарищи. Через этот порог не должен перейти никто кроме меня и сами знаете кого. Сейчас я пришлю ещё двух сотрудников, распределитесь так, чтобы не меньше трёх человек здесь у дверей находилось постоянно. И никого, понятно? Ни членов ЦеКа, ни уборщицы, ни единой живой души кроме меня и товарища Сталина. Вас это тоже касается. Ясно?
— Ясно, товарищ Власик, — уполномоченный ГУГБ Ковалёв, спокойно кивнул и оглянулся на напарника, словно проверяя, насколько тот проникся задачей.
А ещё через пятнадцать минут, люди Власика наблюдали как тот сам, лично, тащит поднос с едой, не доверив этого дела даже сто раз проверенной официантке из местного пищеблока. И новую пачку импортной белоснежной английской бумаги фабрики Ватмана тоже принёс лично, а позже сел тихо в углу, и лично пронумеровал каждый исписанный лист, и сшил их в несколько тетрадей, опечатав личной печатью каждую, и упаковав в папку из плотного картона, которую в свою очередь тоже опечатал.
— Вот так вот, товарищ Белов… — Он поднял усталые глаза на такого странного паренька, и вновь подивился молчаливому одобрению в его глазах.
— Правильно Николай Сидорович. Режим секретности есть основа для крепкого сна у себя дома, а не на лагерной шконке. А что до записей, так можно наверное сразу заказать на бумажной фабрике пронумерованные тетради? Мне будет не очень удобно, но вам-то точно проще так чем сшивать каждый лист.
— Это дело. — Власик кивком дал понять, что оценил заботу Белова.
На другой день Сталин принимал самого крупного в СССР специалиста по переработке нефти — академика Губкина. Его прямо-таки вырвали из экспедиции в Татарии, где он искал новые месторождения нефти, которые называл «вторым Баку».
Высокий широкоплечий мужчина с плотной шапкой светлых волос, прямо в самолете переодетый в новый тёмный костюм и белоснежную рубашку, он слегка робел в кабинете Сталина, но вёл себя достойно и не заискивал, а держался уверенно и спокойно.
