— Христо, а сколько видов взрывчатки ты знаешь, и со сколькими тебе лично доводилось работать?
— Ну, примерно… двадесть…
— Ну вот. А я — восемьдесят два, из которых около двух десятков могу изготовить своими руками. На месте, из подручных материалов…
Димитров и Куусинен изумленно переглянулись, Лехтосаари удивленно сглотнул, а Боев секунду ошарашено смотрел на мальчика, затем хлопнул себя ладонью по бедру:
— Сдаюсь, юнак…
Вечером того же дня коминтерновский «Бьюик» высадил Сашу у дверей Ближней дачи. Белов сразу же заметил, что охрана уменьшилась до штатной численности: курсанты и коминтерновцы исчезли, равно как и пропали с глаз пулеметные гнезда и огневые ловушки. Жизнь возвращалась в нормальную колею…
— О, товарищ Белов! — перед ним вырос рязанец Алексей. — Тебя тут товарищ Власик искал. Искал-искал, потом плюнул и уехал.
— Куда плюнул? — хмыкнул Саша.
— На нас, — ухмыльнулся Глудов. — Мы тебя часа два прикрывали, не рассказывали, что ты товарищами Димитровым и Боевым умотал. Василий и Артем тоже не сдавались, а товарищ Надмит, тетка твоя и, — тут парень понизил голос и хитро подмигнул. — Светланка так и не раскололись. О как! Цени, паря.
— Ценю — кивнул Белов. — Спасибо тебе, Леха. Классный ты парень…
И с этими словами он пошагал вперед, одновременно сдвигая на живот полевую кожаную сумку немецкого производства — подарок Куусинена. Там лежали: кулек с изюмом, курагой, черносливом и сушеными персиками, презентованные болгарами, и фунтик из вощеной бумаги с финским мямми — подарок от финнов. Вот правда, если первым подарком Александр собирался порадовать свою новообретенную семью, то с мямми было сложнее. В прошлой-будущей жизни ему доводилось пробовать этот десерт с, прямо скажем, весьма своеобразным вкусом. Положим, ему-то он нравился, так же как и вкус мустамаккары — традиционной финской кровяной колбасы, но как к этому странному черному вязкому месиву отнесутся Вася и Артем, а тем более — Светлана и тетя Вера, Александр утверждать бы не рискнул…
— Сашка! — легкая на помине Светлана буквально напрыгнула на него из-за угла. И тут же затараторила. — Опять весь день в Коминтерне пропадал? И что они к тебе так привязались? Скучные, вечно такие таинственные… Как Джон Сильвер из «Острова сокровищ»…
— Ну, Сильвер как раз таинственным не был, — усмехнулся Саша. — Насколько я помню роман Стивенсона, Джон-окорок изображал из себя очень даже открытого и компанейского гаврика. Вот если бы ты вспомнила роман того же Стивенсона «Дом на дюнах», то там и Норсмор, и Кессилис — довольно-таки угрюмые, нелюдимые и таинственные ребята…
