— Это Арнстед?
— Конечно! — кивнула она. — Разве ты никогда его раньше не видел?
— Нет.
Она безуспешно попробовала улыбнуться:
— Я на секунду подумала, может, он был здесь ночью, как я и боялась, а ты вышел перегонять машину… Прости меня, дорогой. Ты же не мог после этого вернуться в мой дом, в мою постель, и… у нас все так не было бы. Но какая же гнусность по отношению к нам — оставить здесь тело!
— Кто-то должен был знать о моем здесь присутствии.
Она обогнула меня, вошла в гараж, появилась с порванной простыней, служившей для обтирки, прошагала к машине, встряхнула простыню, накрыла тело.
— Почему ты не поднял верх? Его в любом случае нельзя оставлять опущенным, милый. Внутри все вымокло от росы.
Я дотянулся до рычага, дернул, верх поднялся, поехал вперед и захлопнулся. Сарычи улетели.
Утешительно было не видеть труп.
— Ты очень крепкая женщина, — заметил я.
Она слегка удивилась:
— А я себя чувствую так, будто вопила до умопомрачения. Но ведь это ни к чему хорошему не приведет, правда? Будем сейчас звонить?
— Посмотрим, не осталось ли двух чашек кофе, немножко поговорим и решим, надо ли нам звонить.
Она слушала, бросив девичьи игры. Пришлось начать с самого начала, описать все события. Не совсем все. Я смолчал про ее письмо и снимки. Перечислил свои варианты.
Когда все было сказано, Бетси хмуро проговорила:
— Допустим, шериф Хайзер поспешно придет к неправильному заключению и опять посадит тебя в тюрьму. Может, это гораздо безопасней, чем пробовать… что-нибудь сделать и плохо кончить? Я хочу сказать, тебя ведь наверняка оправдают. В конце концов, ты не какой-то преступник, у тебя есть друзья, бизнес…
— Добавь еще одно убийство, Бетси, и «Сайприс-Сити колл энд джорнэл» прекратит относиться к делу в целом как к местному происшествию. Сюда из Майами нагрянут газетчики и телевидение. Мое последующее оправдание и освобождение не будет стоить ни черта. Я не могу допустить подобной огласки, подобной известности.
— Почему? Ты… тебя еще за что-то разыскивают?
— Нет. Я занимаюсь спасательными операциями, но не такими, о каких ты думаешь. Это частные операции. Представь, будто какой-нибудь умник существенно обобрал невинного голубка, и голубок испробовал все возможные законные способы вернуть обратно свое достояние. Кто-нибудь направляет его ко мне, и если я вижу шанс, то ставлю на кон мое личное время и деньги, условившись о получении половины спасенного. Я — последнее прибежище, специалист по спасению. С негромкой ценной репутацией. Мои методы не совсем законны. Если Хайзер тщательно мною займется, то обнаружит, что я веду образ жизни, который он назовет отвратительным. Я намного заметнее и подозрительнее, чем хотелось бы. Это мешает моей работе. Как только обо мне напишут на первых страницах, поместят фотографии и дадут красочное описание моего способа зарабатывать себе на жизнь, это положит конец моему образу жизни, милая. Я больше никогда не получу шанса подобраться поближе и что-то спасти, а закон с той минуты не спустит с меня сверлящих глаз. Нет, спасибо.
