Том 7. Изборник. Рукописные книги | страница 79



Фрейлиной назначит дочку.
Дочка в школах учена,
И на барышню похожа.
На балу в дворце она
Не ударит в лужу рожей.
Распевает голоском
Очень звонким, как у птички.
Правда, ходит босиком,
Да ведь это по привычке.
Не пойдёт за рыбака,
Не возьмётся уж за вёсла.
Да утешит старика:
Будет муж ей – консул в Осло.

«Давно наука разложила…»

Давно наука разложила
Всё, что возможно разложить.
К чему же это послужило,
И легче ли на свете жить?
Умней и лучше мы не стали,
Как ни плевали на алтарь,
И те же дикие печали
Тревожат сердце, как и встарь.
Холодный дождь нас так же мочит,
В лицо нам так же веет снег,
Глупец по-прежнему хохочет,
Осмеивая всё и всех.
Вновь повторяем шутку ту же
При каждой новой смене дней:
«Бывали времена похуже,
  Но не было подлей».

«Ничего не проворонит…»

Ничего не проворонит,
Даром слова не проронит,
Только всё, что скажет, сплошь
Клевета и злая ложь.
Называют её Лиза,
Прозывают же Подлиза.
Брат в обмане уличил,
Да от зла не излечил.
Мать вчера её бранила
За обиду дяди Нила,
Ну а сам-то дядя Нил
Брани той не оценил:
«Как её вы ни браните,
Не найдёте прочной нити
Из души исторгнуть зло.
С нею вам не повезло».

«Угол падения…»

  Угол падения
Равен углу отражения…
В Сириус яркий вглядись:
  Чьи-то мечтания
В томной тоске ожидания
К этой звезде вознеслись.
  Где-то в Америке
Иль на бунтующем Тереке, –
Как бы я мог рассчитать?
  Ночью бессонною
Эту мечту отражённую
Кто-то посмеет принять.
  Далью великою
Или недолею дикою
Разлучены навсегда…
  Угол падения
Равен углу отражения…
Та же обоим звезда.

«Сатанята в моей комнате живут…»

Сатанята в моей комнате живут.
Я тихонько позову их, – прибегут.
Хорошо, что у меня работ не просят,
А живут со мной всегда, меня не бросят.
Вкруг меня обсядут, ждут, чтоб рассказал,
Что я в жизни видел, что переживал.
Говорю им были дней, давно минувших,
Повесть долгую мечтаний обманувших.
А потом они начнут и свой рассказ.
Не стесняются ничуть своих проказ.
В людях столько зла, что часто сатанёнок
Вдруг заплачет, как обиженный ребёнок.
Не милы им люди так же, как и мне.
Им со мной побыть приятно в тишине.
Уж привыкли, знают, я их не обижу,
Улыбнусь, когда их рожицы увижу.
Почитаю им порой мои стихи,
И услышу ахи, охи и хи-хи.
Скажут мне: «Таких стихов не надо людям,
А вот мы тебя охотно слушать будем».
Да и проза им занятна и мила:
Как на свете Лиза-барышня жила,
Как у нас очаровательны печали,
Как Невесты мудрые Христа встречали,
Как пути нашли в Эммаус и в Дамаск,
Расточая море слёз и море ласк.

«Валерьяна экзальтата…»