По выражению лица пожилого чиновника было ясно и без того очевидное: больше всего он сейчас хотел переложить ответственность за всё дальнейшее на чьи-нибудь плечи. Скажем, на плечи опытного юриста и безупречного джентльмена, мистера Генри Лайонелла, с которым коронер, кстати, был лично знаком. Пусть Лайонелл посоветует, как выйти из неприятной и щекотливой ситуации с наименьшими потерями для двух сыновей покойного лорда Уильяма и престижа графства.
Генри Лайонелл появился в Стэнфорд-холле лишь к вечеру понедельника, так как только утром рассыльный доставил телеграмму в его адвокатскую контору. Узнав о подробностях случившегося, Лайонелл был потрясён до глубины души. Его полное добродушное лицо резко осунулось, постарело, в глазах застыло горькое недоумение. Убийство, совершённое старым приятелем, последовавшие за ним смерти графа и графини Стэнфорд… Генри давно чуял: в Стэнфорд-холле всё очень неладно и добром это не кончится, но чтобы настолько чудовищно!.. Ум отказывался вмещать такой ужас, но взяли верх профессиональные навыки и рефлексы опытного юриста.
Переговоры Лайонелла с коронером не заняли много времени, два грамотных законника быстро нашли общий язык и разрешили все спорные вопросы. Имущество Стэнфордов попало под секвестр, но было ясно, что продлится он недолго и к Рождеству Питер вступит в права наследства, сделается новым хозяином поместья и земли, восемнадцатым по счёту графом Стэнфордом.
Генри Лайонелл остался в Стэнфорд-холле ещё на пять дней, до конца недели. Он показал себя настоящим другом, взял на свои плечи груз тяжёлых и печальных забот. Нужно было похоронить тела троих человек, нужно было известить родителей Ральфа Платтера, проживающих в Ипсвиче, столице графства Суффолк, о трагической гибели сына, причём сделать это тактично, деликатно, но так, чтобы у них не возникло желания устроить публичный скандал. В конце концов, Платтер отнюдь не был невинной овечкой, погибшей под ножом злодея мясника, он сам накликал на свою голову такую жуткую кончину. А ещё Лайонеллу нужно было хоть как-то наладить жизнь Стэнфорд-холла, парализованного ужасом случившегося. Кроме мистера Генри, заняться этим было некому! Питер ушёл в глухой запой, совершенно выпал из реальности, перестал ориентироваться в происходящем настолько, что даже не узнавал Лайонелла. Лицо старшего сына и наследника графа Уильяма безобразно опухло, руки тряслись. Питер уже не мог нормально отвечать на попытки заговорить с ним, лишь мычал нечто нечленораздельное. Доходил ли до его мозга, отуманенного виски, весь мрачный ужас последствий содеянного? Кто знает…
