— На протяжении всей человеческой истории деньги влияли на поведение людей, — согласился Сэм.
Касуэло кивнул:
— Почти нет сомнений, что некоторые из официальных отчетов — чистейшей воды вымысел, основанный на путанице первоначального Кетцалькоатля-бога с Кетцалькоатлем — правителем тольтеков.
— А что случилось с более точными записями, сделанными испанцами? С записями, которые могли намекать на важные места? — спросила миссис Фарго, тщательно избегая слова «сокровища».
— Все уцелевшие рукописи более светские. Некоторые попали в Испанию, а другие затонули вместе с кораблями, которым часто не удавалось совершить морской переход, или еще по каким-то причинам исчезли, — рассказал Антонио.
— А вы пытались их отыскать? — осторожно спросил Сэм.
Их собеседник пожал плечами:
— Конечно. Мы несколько раз ездили в Испанию, но не нашли там ничего, что уже не было бы частью общественного достояния. И еще мы совершили несколько поездок на Кубу. Но с тамошним правительством трудно иметь дело даже нам, мексиканцам: кубинцы очень скрытные. Мы с Марибелой года четыре тому назад несколько месяцев проработали в их музее, и нам показали несколько пиктограмм и один манускрипт. Говорят, манускрипт этот был написан конкистадором, имевшим отношение к ацтекам или тольтекам. Но кубинцы не разрешили нам тщательно изучить эти документы, не разрешили даже сфотографировать их. Мы много раз начинали с ними переговоры о том, чтобы получить доступ к документам или чтобы вернуть их в Мексику, но каждый раз натыкались на каменную стену. Прискорбно, потому что это наше наследие, а не их.
— А тот манускрипт? О чем в нем говорилось? — спросила Реми.
— Не могу сказать. Он был непонятен — вероятно, записан каким-то шифром, что не так уж необычно для секретных документов того времени. А поскольку у нас не было времени штудировать строчку за строчкой и разгадывать шифр, смысл его узнать не удалось. Но я ясно помню, что в нем были тщательно выполненные рисунки ацтеков, и, возможно, тольтеков, и изображения их кумиров, в том числе и одно изображение Кетцалькоатля.
— А сами кубинцы пытались его расшифровать? — спросил Фарго.
Антонио покачал головой:
— Не думаю. Для них это всего лишь старый манускрипт. У меня сложилось впечатление, что он пробыл там очень долго и никто им не интересовался — до тех пор, пока мы не захотели взять его с собой. Вот тут-то он сразу стал национальным сокровищем.
— И где они держат все эти мексиканские реликвии?
