Такие удары я сносила и от других жертв паралича, за которыми ухаживала, — нет ничего страшного в безусловных рефлексах, когда все мышцы нормально функционируют, но бесконтрольные судороги единственной уцелевшей мышцы!.. Я начала осторожно спускаться по лестнице (бум! — в челюсть, бац! — в челюсть), тайно желая, чтобы оцепенели все мышцы Зиллиф.
Несмотря на удары локтем в челюсть, мы благополучно спустились и теперь пересекали наш сад. Я воспользовалась моментом, чтобы перехватить свою ношу так, чтобы было удобней нести. Плотный торс Зиллиф был цилиндрической формы и сравнительно мал, в обхвате не больше моего бедра. Но подобные парашюту мембраны-паруса было нести также неудобно, как гору выстиранного белья. Причем белья мокрого, пропитавшего влагой и мою одежду, ведь я прижимала ее к себе. Моя куртка уже отвечала хлюпающим звуком на мои попытки перенести вес тела Зиллиф с руки на руку, холодные струйки бежали по «женственной» — в рюшечках — одежде, какую заставляла меня надевать мать.
— У тебя теплые руки, Фэй Смоллвуд. Я чувствую их спиной.
— Это тот самый легендарный жар людского тела.
Экзотермические свойства тела хомо сапов являлись источником нескончаемого восторга и безграничного восхищения улумов. Температура их собственных тел была ниже на десяток градусов. Любого человека, попадавшего на улицу города улумов, немедленно окружали ребятишки-улумы, они вертелись под ногами, хохоча и шлепая прохожего ладошками по заду и крича: «Ты горячий!»
— Друзья рассказывали мне, как люди горячи, — продолжала Зиллиф. — Но мне… странно чувствовать это тепло самой.
— Если вам слишком жарко, я могу обернуть руки курткой, — предложила я.
— Нет, твоя температура мне приятна. Но меня беспокоит, что я знала о тепле человеческого тела и все равно удивилась. Такого не должно происходить с представителями моей профессии.
Она повернула голову, пытаясь посмотреть мне прямо в глаза… но мышцы ее шеи были столь же послушны, сколь и сбежавшие в самоволку новобранцы.
— Прости меня, если я ошибаюсь, — сказала Зиллиф, — но ты ведь из молодых людей, не правда ли? Несовершеннолетняя?
Для улумов это очень важно!
— На следующих выборах мне еще не позволят голосовать, — ответила я — Только на тех, что будут после них.
Это будет через два с половиной года по времени Дэмота — почти через четыре года по земному времени.
— Отдай голос мудро. — Любимая фраза улумов, дежурная вежливость, вроде «желаю удачи» или «счастливого пути». Зиллиф, однако, произнесла эти слова с чувством. Искренне. Еще через секунду спокойно прибавила: — Я давно не голосовала на выборах.
