— Которое полагается по контракту, сэр… Да-с!..
— Не хнычьте, ребята, — отозвался, смеясь, механик, дыша на ирландца и Шорти сладким табачным дымом. — До Иокогамы не так далеко, а японская водка полезнее молока, особенно если ее подогреть.
Инженер выбил из трубки пепел, продул мундштук и взглянул на манометр.
— Ах, черт, — сказал он с досадой. — Не скоро теперь поднимем.
— Ясно, — пробормотал хмуро Наль. — Инжектор испорчен, уголь наполовину мокрый, люди замучены, а воды и шлака с трех вахт.
— Вручную придется, парни, лебедкой; одни не управимся, — сказал Бертье, сгребая мусор к воронке.
— Ладно, через час смену пришлю, — успокоил его механик, поднимаясь следом за Шорти по лестнице.
Кочегары и угольщики принялись за очистку котельной. Эрну, Падди и Наля француз отправил наверх ссыпать за борт золу.
На палубе работалось веселее: влажный морокой ветерок, прочистив забитые угольной пылью легкие, наполнил кровь кислородом и бодростью.
— Ад!.. Преисподняя! — пробормотал Падди, вставая около воронки. — Думают рабочего запугать этим… Будто там лучше!..
Он с отвращением плюнул в трюм кочегарки.
Эрна, засучив рукава, наклонилась к лебедке.
— Вира! — донеслось снизу.
Эрна осторожно нажала рычаг. Кадка, полная неостывших углей и золы, стремительно понеслась кверху. Второй поворот рычага остановил ее в уровень с грудью.
— Снимай, — скомандовал Падди.
Гарь пересыпали из кадки в огнеупорные мешки и носили по очереди через палубу к огромному мусорному рукаву, напоминавшему своей формой мифический рог изобилия. Из трюма по каналу воронки гулко доносились команды Кима:
— Ап!.. Даун!.. Вира!.. Майна!
Кадка, то полная, то пустая, металась, послушная рычагу, в трюм и обратно. Внезапно лебедка остановилась.
— Парни, давай бадью! В чем задержка? — крикнул Ким в рупор воронки.
— Лебедку заело, будь она проклята! — отозвался сверху ирландец, помогая Эрне выправлять цепь.
— К дьяволу тогда золу, вторая вахта докончит… Слазь кучей вниз, — скомандовал кочегар.
Но вниз, в духоту, идти не хотелось. Эрна и Наль нарочно замешкались около лебедки, пытаясь наладить цепь. Ветер, стихая, ласкал кожу нежными, теплыми дуновениями. В прояснившемся небе катилось ввысь солнце, странно похожее на корабельную круглую топку, полную раскаленных шлаков. Воздух постепенно накаливался.
Эрна отошла от лебедки и несколько тихих минут стояла у борта, любуясь золоченой спокойной поверхностью моря, еще недавно страшного в своей ярости.
